Содержание
- 1 Словно молитву шепчу ее имя машенька
- 2 Словно молитву шепчу ее имя машенька
- 3 Береза с ветром целовалась.
- 4 Тексты песен
- 5 Открытка (плейкаст) «Имя твоё»
- 6 Машенька Глава VI
- 7 Песни захарова скачать бесплатно / ЗАХАРОВА МАРИАННА — Аве Мария
- 8 Спокойной ночи маша
- 9 Спокойной ночи маша
- 10 Стихи — я люблю тебя Маша
Словно молитву шепчу ее имя машенька
Не сказать, не пропеть то, что было пропето
И отснято на плёнках на стотомный роман.
Не читаются судьбы в ярком глянце паркета,
Так же, как не танцуется вальс про Афган.
Ты здесь, я уже там,
Где со звездой плачет луна
В небе ночном, точно герб мусульман,
Над седым Гиндукушем, где война.
Почернела лоза, и бутыли налиты
Ядовито-кровавым вином передряг.
И на Южном Кресте наши тосты отлиты
Под хрустальный звон кружек, стаканов и фляг.
Я уже здесь, а ты ещё там,
В жарком краю чужедальней земли,
Где жмёт тоска по российским лугам,
По берёзовым рощам и любви.
Мы уносим с собою в самолётных салонах
И уложим в вагонах на сырую постель
По ущельям глубоким дым последней колонны,
Кандагара жару и Саланга метель.
Мы здесь и мы ещё там
В мыслях своих, и без конца
Ранит свинцом раскалённый Афган
Нашей памяти души и сердца.
Надмогильные залпы отзвучат над холмами,
Холостые тирады на казённых устах.
Наши разные судьбы не измерить годами
И нельзя прочитать в похоронных листах.
Я уже здесь, а ты ещё там,
В вечной дали от земной суеты,
Где свой бутон кривоногий тюльпан
Преклоняет со скорбью у плиты.
Нас нет, нет там,
Где серп луны, плачет звезда,
Там, где земля сокращённо Афган,
Над седым Гиндукушем, где война.
Ранит свинцом раскалённый Афган
Нашей памяти души и сердца.
Слова Михаила Смурова, исполняет Валерий Петряев.
Почему один в этих скалах я? Где ж мои друзья?
Сколько я лежал здесь без памяти, в ноги раненый?
Ночь холодная – глаза выколешь, домой хочется.
Но куда ползти на одних руках? Расхохочешься.
Дембель близок был, мне всегда везло, всем смертям назло.
О любви мечтал, о невесте, я, нецелованный.
Только крепко вот, гады, ранили, душу стиснули.
Но не радуйтесь, буду долго жить, ненавистные.
Там будет солнца луч мне душу греть.
Там, когда я вернусь, там, там, там.
Быстро тает ночь, приближается утро светлое.
Только бы успеть отыскать друзей до рассвета мне.
Но все меньше сил, кровь проклятая так и капает.
Разум мутится, вот уж смерть кружит косолапая.
Между горных скал я тропу искал и ребят моих.
А настал рассвет, я увидел всех, да только неживых.
Словно спят они на камнях сырых, мои братушки.
Ах, за что, скажи, гибнут русские здесь солдатушки?
Там будет солнца луч мне душу греть.
Там, когда я вернусь, там, там, там.
Там, я в краю родном поклонюсь церквям.
Там я для всех свой. Там, только там.
Там, только там.
Я УБИТ ПОД КАНДАГАРОМ.
Группа «Эхо Афгана».
«Кто больной — шаг вперёд!»
В напряженьи застыл хмурый взвод.
Лишь усмешка в потухших глазах
Промелькнёт, как тоска в небесах.
Лейтенант молча ждёт. Передёрнут затвор.
Взводный смотрит в упор.
Выбор есть, только выхода нет
В рокировке игры в этот бред,
Где на всех одна роль.
Он, конечно, остряк,
И совсем не слабак,
Но в диком беге по трудным горам,
Как и мы, не привык к сапогам.
Знал, что нас оценили в пятак
И что дело — табак.
И едва лишь забрезжил восход,
Пал, устав от боёв, замкомвзвод.
И на стёртых разбитых ногах,
На простреленных крепких плечах
Расцветала безумная боль.
Каждый первый остался у скал.
Каждый третий ещё не стрелял,
Не успевший ещё задолжать,
Был заставлен уже отдавать.
Осыпается пеплом душа.
Тонет мир под слезой малыша.
Говорят, будто Родина-мать
Не устанет солдат своих ждать.
Я поверил бы, если б она
Перед ними была б не грешна.
Не была бы слепая от зла,
И не тайная эта б война.
Если бы, если бы, если бы.
Ночь прошла, а все не спится,
Сколько ж можно быть под гипсом,
Когда жизнь свободной птицей
Так и просится в окно?
Подойди, сестрица Таня,
Милосердная, земная,
Рыжий хвостик озорной.
Посиди, побудь со мной.
Подними меня повыше,
Чтобы горы видеть мог.
Там мои ребята жизни
Расплескали на песок.
Долго вились злые духи
Средь разбуженных камней
Как назойливые мухи
На скупой, чужой земле.
Как мне жить, скажи, подружка.
Сердцу больно, где же кружка?
Я один из той ловушки
Встретил сумрачный рассвет,
А мои друзья, братишки,
Постаревшие мальчишки,
Все в ущелье Шинкарак.
Жить без них, скажи мне, как?
Рвались нервы, словно струны,
А в Россию из весны,
Огласив смертельным плачем,
Потянулись журавли.
В круг легли, махнув печально,
В растревоженный покой,
Где с войною дикой странной
Вёл наш взвод последний бой.
Пыль густая лезла в глотку.
Закурить бы, да что толку?
Спирту выпить бы вдогонку,
Только где ж его возьмёшь?
За хребтом вертушки выли,
А взвод лежал в крови и пыли,
И держал я фронт один,
Сам – рядовой, сам — командир.
Вышло так, что отстрелялся
И не встану снова в строй,
И на грифе струн гитарных
Не коснусь уже рукой.
Чудо больше не свершится,
Знаю, снова не срастусь.
Отпиши домой, сестрица,
Всем смертям назло — вернусь!
Жизнь и смерть в одной упряжке.
Полглотка осталось в фляжке.
Перевалы, серпантины,
Слева мины, справа мины.
Потерпи ещё, Серёга,
Подожди ещё немного.
Нет Серёги. Был Серёга.
Забрала его дорога.
Месяц письма мы не пишем,
Месяц серой пылью дышим.
Цепью горы и равнины.
Мы смыкаем наши спины.
С фланга духи, с тыла духи,
Облепили, словно мухи.
У дороги рвутся мины.
Кто стрелял Серёге в спину?
Ну теперь не жди пощады!
Я тебя достану, гада!
Помолись в душе Аллаху.
Я и суд тебе, и плаха.
Где тебе со мной тягаться?
За двоих я буду драться,
За себя и за Серёгу.
Ты уступишь нам дорогу.
Пусть теперь мне будет тяжко,
Пусть пуста сегодня фляжка,
Не вернулся друг из боя,
Но по-прежнему нас двое.
У меня теперь два сердца,
Не отдам Серёгу смерти.
Если жив я — жив Серёга,
Ведь одна у нас дорога.
Знайте, люди — жив Серёга!
Он меня осудит строго,
Если клятву я нарушу,
Если вдруг в бою я струшу.
За двоих мне жить на свете,
Я теперь за всё в ответе,
У меня в груди две раны,
У меня теперь две мамы.
Жизнь и смерть в одной упряжке.
Я воды оставлю фляжку,
Поклонюсь тебе, Серёга.
Ты прости, зовёт дорога.
Мой черёд не за горами,
Но, покуда память с нами,
Сберегу твою тельняшку,
Сына выучу бесстрашью,
Пусть возьмёт с собой в дорогу
Имя друга — сын Серёга.
Потерпи еще немного,
Друг Серёга. Брат Серёга.
Посвящение постовой медицинской сестре.
Нас от костлявой всю ночь охраняет
Машенька-Маша, сестра постовая.
Бережно гладит затёкшие руки,
Лаской врачуя бессонные муки.
Раны и боль — её табель о рангах.
Мы перед нею равны, словно братья.
Тихо склонилась она над кроватью –
Машенька-Маша, палатный наш ангел.
Словно молитву, шепчу её имя: Машенька, Машенька.
Аве Мария!
Нет, не в бреду мне привиделось, снилось,
И не с небес она к нам опустилась.
Машенька — наше спасенье от смерти.
Стало святым её сердце, поверьте.
Знаю, как плачет она после смены,
Знаю, что просит отсрочить замену.
Машенька-Маша, сестра постовая.
Боже, храни её, я заклинаю!
Словно молитву, шепчу её имя: Машенька, Машенька.
Аве Мария!
Знаешь, ты очень похожа на маму,
Может, заботой своей неустанной.
Знаешь, у мамы такие же руки.
Часто я их вспоминаю в разлуке.
Русая чёлочка, носик в веснушках –
С виду девчонка, а тронете душу,
Явится взору до боли знакомый
Образ мадонны, сошедшей с иконы.
Словно молитву, шепчу её имя — Машенька, Машенька.
Аве Мария!
Да святится имя твоё, ныне, и присно, и во веки веков,
Аве Мария!
Аве Мария!
Аве Мария!
Раскалённый камень, пуль рикошет.
Исподлобья пламень в девятнадцать лет.
Исподлобья жгучий взгляд через прицел.
Я пока везучий, я пока что цел.
Я пока везучий, я пока что цел.
Взвод за перевалом, отошёл к своим.
Времени навалом, отпустил я их.
Банду здесь, у кручи, задержать сумел.
Я пока везучий, я пока что цел.
Я пока везучий, я пока что цел.
Ни глотка во фляге, но не в том беда.
В этой передряге кровушка — вода.
Под огнём колючим есть всему предел.
Я пока везучий, я пока что цел.
Я пока везучий, я пока что цел.
Строчка пулемёта. Провалилась тишь.
Где ж вы, вертолёты? Что ж ты, связь, молчишь?
И на всякий случай я чеку поддел.
Я пока везучий, я пока что цел.
Я пока везучий, я пока что цел.
Раскалённый камень, пуль рикошет.
Исподлобья пламень в девятнадцать лет.
Исподлобья жгучий взгляд через прицел.
Я пока везучий, я пока что цел.
Я пока везучий, я пока что цел.
ЗДЕСЬ КАМНИ ХРУСТЯТ.
Здесь камни хрустят под ногами, как снег
Российских тропинок морозных.
Всё кончено, вышел на самый на верх,
И некуда деться, и поздно.
Последний патрон упустил сгоряча.
С другими ушёл он по цели.
Всё ближе мелькает чалма басмача —
Живым, видно, взять захотели.
Где выход? Где выход? Нельзя же вот так
Поднять лапки кверху на милость!
Он в школьных проделках был первый мастак,
И дерзкая мысль появилась.
У края к обрыву спиной стал солдат,
И подняты руки в смиреньи.
Метнулись к нему двое на перехват.
Рывок — и втроём полетели.
Протяжные вопли услышал гранит
И хохот мальчишеский звонкий.
А мать его нежно тетрадки хранит,
Хотя в них красуются двойки.
Здесь камни хрустят под ногами, как снег
Российских тропинок морозных.
На тропах афганских солдаты из тех,
Из школьных ребят несерьёзных.
Снова сон, и солнце над Кабулом
Расплавляет металл брони.
Снова сон, и чую сзади дуло,
И молю — Бог, меня храни.
Снова сон, и перевалом горным
Мы идём в наш последний бой.
Снова сон, и вот тюльпаном чёрным
Едет к маме Андрей домой.
Припев:
Что мне орден, коль нету ног,
И ушёл навсегда Андрей?
Сделал всё я, что только мог,
И не жалей меня, не жалей!
Что мне льготы — без ног к врачу —
Если там из свинца дожди,
Если каждую ночь кричу:
«Подожди, Андрей! Подожди! Андрей, подожди!»
Снова сон, и вижу под обстрелом
Наш кабульский аэропорт.
Снова сон, и вот вертушки телом
Прикрывают гражданский борт.
Снова сон, и я опять тоскую
По берёзам, которых нет.
Снова сон, и для чего воюю —
Всё ищу и ищу ответ.
ДАЛЁКОГО БОЯ ДОНОСИТСЯ ГУЛ.
Далёкого боя доносится гул,
Окрасило горы в вечерние краски,
И снится ребятам под небом афганским,
Как смотрится в воды Оби Барнаул.
И снится ребятам под небом афганским,
Как смотрится в воды Оби Барнаул.
В коротких минутах солдатского сна
Проходят ребята родными местами.
Им сосны пушистые машут ветвями,
Сияет сибирских снегов белизна.
Им сосны пушистые машут ветвями,
Сияет сибирских снегов белизна.
Кончается сказка. Как выстрел подъём,
И снова вперёд по сигналу тревоги.
Ведут в неизвестность чужие дороги,
За каждым дувалом встречая огнём.
Ведут в неизвестность чужие дороги,
За каждым дувалом встречая огнём.
И русская кровь запеклась на камнях
Герата и Хоста, Газни и Кабула.
Но помнит Афган о бесстрашных парнях,
Отдавших свой долг, о парнях Барнаула.
Но помнит Афган о бесстрашных парнях,
Отдавших свой долг, о парнях Барнаула.
Далёкого боя доносится гул,
Окрасило горы в вечерние краски,
И снится ребятам под небом Афганским,
Как смотрится в воды Оби Барнаул.
Благодарю Татьяну из Краснодара, приславшую нам тексты этих песен.
Словно молитву шепчу ее имя машенька
МАШЕНЬКА
Слова В. Матвеева
Ехали мы, ехали дорожкой,
Ехали мы дальней стороной.
Ты звени, моя гармошка,
Разливайся, песня, надо мной.
Машенька, родная Машенька,
Наших встреч ты не забудь.
Милая, моя любимая,
Напиши на фронт мне что-нибудь.
Рв окопах, в том далеком крае,
Где гремит военная гроза,
Вспоминаю о тебе, родная,
Вспоминаю я любимые глаза.
Мы с тобой простились и вздохнули,
Ря знаю, что меня в борьбе
Не возьмут ни штык, ни пуля,
Если буду помнить о тебе.
Стали мы навек с тобой родными,
Не забыть тебя мне на войне.
Я твое простое имя
Пронесу в сраженьях и в огне.
Сиреневый туман: Песенник / РЎРѕСЃС‚. Рђ. Денисенко. РќРѕРІРѕСЃРёР±РёСЂСЃРє, «РњР°РЅРіР°Р·РµСЏ», 2001, стр. 375-376
Береза с ветром целовалась.
Береза с ветром целовалась,
Манила хрупкостью своей.
Её, тревожа, ветер рвался,
Увидеть наготу ветвей.
И, словно в танце, стан березки
Он нежно гнул и обнимал.
Она же, приодев сережки,
Внимала, что он ей шептал.
Был ветер сильным и упрямым.
Она податлива была.
До поздней осени до самой
Он приходил. Она ждала.
Когда всю ночь, дразня собою,
Последний лист с неё сорвал,
Любуясь хрупкой красотою,
Шепнул «Люблю» и вдруг пропал.
Неделю плакала березка
И дождь ей вторил невпопад.
Ей снился ветер. Речка в блёстках
И ветром сорванный наряд.
И вдруг увидела, проснувшись,
На ветках нежный первый снег.
Вернулся ветер, чуть коснувшись,
Её ветвей, как солнце век.
Одев в нежнейшие одежды,
Укутав милую свою.
Не рвался шквалом он как прежде,
Лишь тихо выдыхал: « Люблю…»
Тексты песен
Видео (кликните для воспроизведения). |
• Главная
• Юмор
Анекдоты
Афоризмы
Стишки
Истории
Фото
• Инфо
История армии
Уставы
Законы
• Вооружение
Оружие
Техника
Обои
• Армейская песня
• Гостевая книга
А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Ъ Ы Ь Э Ю Я Мальчик мой, светлоголовый, Мой сыночек ненаглядный, Ой, вы ,люди, дорогие, У меня война сыночка, люди, забрала. Мальчик мой, светлоголовый, Благодарю Викторию Синенок, приславшую текст этой песни. Привет тебе, 15-й отряд. Теперь вы все у Господа в спецназе — И пусть вы там, И знаю я: случись со мной несчастье — Ведь вы теперь у Господа в спецназе — А срок придет — БАЛЛАДА О МИШЕ ЖДАНОВЕ. Может быть, ты родился в рубашке? На 715-й — пекло! Как они погибали — не спрашивай! И лежали они — неприкрытые. А потом ошалевший доктор Мишка, Мишка, мы все рыдали, Спасибо Юрию Сербскому, приславшему тексты этих песен. Посвящение постовой медицинской сестре. Нас от костлявой всю ночь охраняет Припев : Нет, не в бреду мне привидилось, снилось.
Знаешь, ты очень похожа на маму. Открытка (плейкаст) «Имя твоё»karusel , 8 сентября 2006 года, 8:12 |
Имя твоё я шепчу, как молитву. Только любовь обещает спасенье. Имя твоё я шепчу, как молитву. Ты моя жизнь, ты моё утешенье. Встреча с тобой — это словно улыбка, Кружит над миром пронзительный ветер, Путает ветер и листья, и лица, Свет твоих глаз в этом сумраке, словно Имя твоё я шепчу, как молитву. Машенька
|