Школа молитвы антоний сурожский

Антоний Сурожский. Школа молитвы

Автор: Антоний Сурожский

Название: Школа молитвы

Файл: doc

Размер: 2.62 Mb

Изд. Фонд «Христианская жизнь» Клин

Составление, перевод. Е. Майданович

Год 2000

Впервые под одним переплетом собраны три книги митрополита Антония о молитве, ранее выходившие по отдельности: «Молитва и жизнь», «Учитесь молиться» и «Может ли еще молиться современный человек. ». Никакая книга о молитве не может исчерпать темы о молитве, необъятной, как Сам Бог, к Которому она обращена. Но, думается, этот сборник может стать настольной книгой на всю жизнь для каждого читателя. Слово Владыки, укорененное в святоотеческой традиции молитвенного делания, исходящее из глубин личного опыта, обращено непосредственно к современному человеку, мало знакомому с традицией, редко имеющему собственный молитвенный опыт, но испытывающему духовный голод и потребность в молитвенном общении с Богом.

Митрополит Антоний родился в 1914 г. Раннее детство провел в Персии, где его отец был российским консулом. После революции семья несколько лет скиталась по Европе и в 1923 году осела в Париже. Будущий митрополит окончил здесь среднюю школу, затем биологический и медицинский факультеты университета. В 1939 г., перед уходом на фронт хирургом французской армии, тайно принес монашеские обеты; в мантию с именем Антония был пострижен в 1943 г. В годы немецкой оккупации — врач в антифашистском движении Сопротивления. После войны продолжал медицинскую практику до 1948 года, когда был призван к священству, рукоположен и направлен на пастырское служение в Великобританию. Епископ (1957), митрополит и Патриарший Экзарх в Западной Европе (1966); освобожден от этой должности по собственному прошению в 1974 г.; с тех пор полностью посвятил себя пастырскому окормлению все увеличиваю-щейся паствы своей епархии и всех, кто обращается к нему за советом и помощью.

Митрополит Антоний — почетный доктор богословия Абердинского университета «за проповедь слова Божия и обновление духовной жизни в стране», Московской Духовной Академии — за совокупность научно-богословских, пастырских и проповеднических трудов, и Кембриджского университета. Первые его книги о молитве, о духовной жизни вышли на английском языке в 1960-е годы и были переведены на многие языки мира. Русский перевод одной из них, «Молитва и жизнь», удалось опубликовать в «Журнале Московской Патриархии» в 1968 г. В последние годы его тексты

Школа молитвы антоний сурожский

По благословениюСвятейшего Патриарха Московскогои всея Руси АЛЕКСИЯ II

Читателю предлагается одобренный автором перевод книги митрополита Антония «Учитесь молиться. » (School for Ргауег). Перевод впервые был напечатан в «Приходском листке» Успенского собора в Лондоне в 1995—1996 гг. Русский читатель мог встречаться с этим текстом в «самиздатском», к сожалению, далеком от совершенства переводе под названием «Школа молитвы». По-английски текст был впервые опубликован в 1970 году, неоднократно переиздавался в Великобритании и переведен на десятки языков. За исключением некоторых авторских вставок, главы книги соответствуют беседам, которые владыка Антоний в течение недели вел в Оксфорде со ступенек одного из университетских зданий. Вот что сам Владыка рассказывает о том, как возникли беседы, составившие затем книгу:

Приступая к беседам для начинающих молитвенный путь, я хочу со всей ясностью оговорить, что не ставлю цель академически объяснить или обосновать, почему надо учиться молитве; в этих беседах я хочу указать, что должен знатьи что может сделать тот, кто хочет молиться. Так как сам я – начинающий, я буду считать, что вы тоже начинающие, и мы попытаемся начать вместе. Я не обращаюсь к тем, которые стремятся к мистической молитве или к высшим ступеням совершенства, – “молитва сама проторит дорожку” к ним (святитель Феофан Затворник).

Когда Бог пробьется к нам или мы прорвемся к Богу при каких-то исключительных обстоятельствах, когда повседневность внезапно распахнется перед нами с глубиной, которую мы никогда раньше не замечали, когда в себе самих мы обнаружим глубину, где молитва живет и откуда она может забить ключом – тогда проблем нет. Когда мы ощущаем Бога, то мы стоим лицом к лицу с Ним, мы поклоняемся Ему, мы говорим с Ним. Поэтому одна из очень важных исходных проблем – это положение человека, когда ему кажется, будто Бог отсутствует, и вот на этом я хочу теперь остановиться. Речь не о каком-то объективном отсутствии Бога, – Бог никогда на самом деле не отсутствует, – но о чувствеотсутствия, которое у нас бывает; мы стоим перед Богом и кричим в пустое небо, откуда нет ответа; мы обращаемся во все направления – и Бога нет. Как быть с этим?

Второе важное обстоятельство – то, что встреча лицом к лицу с Богом – всегда суд для нас. Встретив Бога, будь то в молитве, в богомыслии или в созерцании, мы можем быть в этой встрече только либо оправданными, либо осужденными. Я не хочу сказать, что в этот момент над нами произносится приговор конечного осуждения или вечного спасения, но встреча с Богом – всегда критический момент, кризис. “Кризис”– греческое слово, и оно означает “суд”. Встреча с Богом лицом к лицу в молитве – критический момент, и слава Богу, что Он не всегда являет нам Себя, когда мы безответственно, беспечно добиваемся встречи с Ним, потому что такая встреча может оказаться нам не по силам. Вспомните, сколько раз Священное Писание говорит о том, что опасно оказаться лицом к лицу с Богом, потому что Бог – сила, Бог – правда, Бог – чистота. И вот, когда мы не чуем, не переживаем ощутимо Божие присутствие, первым нашим движением должна быть благодарность. Бог милостив; Он не приходит до времени; Он дает нам возможность оглянуться на себя, понять, и не добиваться Его присутствия, когда оно было бы нам в суд и в осуждение.

Храм Архистратига Божия Михаила

митр. Антоний Сурожский. ШКОЛА МОЛИТВЫ

ЖИЗНЬ И МОЛИТВА — ОДНО

Жизнь и молитва совершенно нераздельны. Жизнь без молитвы – это жизнь, в которой отсутствует важнейшее ее измерение; это жизнь “в плоскости”, без глубины, жизнь в двух измерениях пространства и времени; это жизнь, довольствующаяся видимым, довольствующаяся нашим ближним, но ближним как явлением в физическом плане, ближним, в котором мы не обнаруживаем всей безмерности и вечности его судьбы. Значение молитвы состоит в том, чтобы раскрывать и утверждать самой жизнью тот факт, что все имеет меру вечности и все имеет измерение безмерности. Мир, в котором мы живем, – не безбожный мир: его профанируем мы сами, но в существе своем он вышел из рук Божиих, он любим Богом. Цена его в глазах Божиих – это жизнь и смерть Его Единородного Сына, и молитва свидетельствует, что мы знаем это, – знаем, что каждый человек и каждая вещь вокруг нас священны в очах Божиих: любимые Им, они становятся дороги и для нас. Не молиться – значит оставлять Бога за пределами всего существующего, и не только Его, но и все, что Он значит для созданного Им мира, того мира, в котором мы живем.

Нам часто кажется, что трудно согласовать жизнь и молитву. Это заблуждение, совершеннейшее заблуждение. Происходит оно от того, что у нас ложное представление и о жизни и о молитве. Мы воображаем, будто жизнь состоит в то, чтобы суетиться, а молитва – в том, чтобы куда-то уединиться и забыть все и о ближнем и о нашем человеческом положении. И это неверно. Это клевета на жизнь и клевета на самую молитву.

Чтобы научиться молитве, надо прежде всего сделаться солидарным со всей реальностью человека, всей реальностью его судьбы и судьбы всего мира: до конца принять ее на себя. В этом – сущность акта, совершенного Богом в Воплощении. В этом вся полнота того, что мы называем предстательством. Обычно мы воспринимаем молитвенное предстательство как вежливое напоминание Богу о том, что Он забыл сделать. В действительности же оно заключается в том, чтобы сделать шаг, ставящий нас в самый центр трагической ситуации, шаг, подобный шагу Христа, Который сделался человеком раз и навсегда. Мы должны сделать шаг, который поставит нас в центр ситуации, откуда никогда больше мы не сможем выйти; солидарность христианская, Христова направлена одновременно к двум противоположным полюсам: воплотившийся Христос, истинный человек и истинный Бог, до конца солидарен с человеком, когда человек в своем грехе обращается к Богу, и до конца солидарен с Богом, когда Он обращается к человеку. Эта двойная солидарность делает нас, в каком-то смысле, чуждыми обоим лагерям и, в то же время, едиными с обоими лагерями. В этом основа положения христианина.

Сущность молитвы

Евангелие от Матфея почти с самого начала ставит нас лицом к лицу с самой сущностью молитвы. Волхвы увидели долгожданную звезду; они немедля пустились в путь, чтобы найти Царя; они пришли к яслям, пали на колени, поклонились и принесли дары; они выразили молитву в ее совершенстве, то есть в созерцании и трепетном поклонении.

Стучитесь!
В прошлой беседе я говорил о том, как мы воспринимаем отсутствие Бога – не объективное Его отсутствие, а то, как мы лично это состояние переживаем. И я сказал, что пока мы не осознали, что находимся вне Царства Божия, и, чтобы нас впустили, нам нужно стучать в дверь, мы можем долгие годы прожить в иллюзии, будто уже там находимся, и никогда не достичь тех глубин, где Божие Царство раскрывается во всей своей красоте, во всей своей правде, во всей своей славе.

И вот, говоря, что мы находимся “снаружи”, я не имею в виду, что мы просто и радикально вне Царства, как могли бы просто и радикально находиться уже в его пределах. Здесь, я думаю, скорее можно говорить о постепенном продвижении из глубины в глубину или от высоты к высоте, так, что на каждой ступени мы уже обладаем каким-то богатством, какой-то глубиной – и вместе с тем продолжаем тосковать и стремиться дальше, к большему богатству и к большей глубине. Это очень важно помнить, потому что даже находясь еще вне Царства Божия, мы уже удивительно богаты. Бог столько нам дал: мы одарены умственно и эмоционально, наша жизнь так полна, что нам может показаться, будто большего уже не может и быть, что мы достигли полноты, цельности, предела нашего поиска. Но мы должны понять и должны помнить, что всегда есть что-то большее. Мы можем ликовать о том, что как мы ни бедны – мы так богаты, но одновременно устремляться к подлинному сокровищу Царства Божия, не давая себе увлечься тем, что уже имеем, чтобы не отвернуться от того, что еще впереди.

Мы должны помнить, что всё, чем мы обладаем, нам дано в дар. Первая заповедь блаженства говорит о нищенстве, и только если мы живем этой заповедью, мы сможем войти в Царство Божие. У этой заповеди двоякий смысл; с одной стороны очевидно, что, хотим мы того или нет, мы не обладаем ничем, что могли бы удержать; мы обнаруживаем, что мы – ничто и ничем не обладаем: всеконечная, зияющая, безнадежная нищета. Мы существуем, потому что Бог нас вызвал к бытию, привел нас в бытие; мы ничем в этом не участвовали, это не было действием нашей свободной воли. Мы не владеем жизнью так, чтобы кто-то в любой момент не мог бы ее у нас отнять, и в этом смысле всё, чем мы являемся, и всё, что у нас есть – недолговечно. У нас есть тело – но оно умрет; у нас есть ум – но достаточно крошечному сосуду разорваться в мозгу, чтобы самый великий ум угас; у нас есть чуткое, живое сердце, но приходит мгновение, когда мы хотели бы выразить всё свое сочувствие, всё свое понимание кому-то, кто в этом нуждается, – а у нас в груди только камень…

Так что можно в каком-то смысле сказать, что мы не обладаем ничем, потому что мы не вольны ни в чем, что у нас есть. И это могло бы привести нас не к чувству, что мы принадлежим Царству Божию, и к радости об этом, но к отчаянию – если бы мы не помнили, что, хотя ничто не наше – так, что нельзя было бы у нас отнять, – однако всё это у нас есть. Мы богаты, и всё, чем мы обладаем, есть дар и свидетельство любви Божией и любви человеческой, всё – непрерывный поток Божественной любви; и в силу этого (и поскольку мы ничем не обладаем) любовь Божия проявляется с постоянством и полнотой. А всё то, что мы загребаем в собственные руки, чтобы присвоить, бывает тем самым вырвано из области любви. Да, оно становится нашим – но любовь потеряна. И только те, которые отдают всё, получают опыт подлинной, всецелой, окончательной, неизбывной духовной нищеты – и обладают любовью Божией, выраженной во всех Его дарах. Один из наших русских богословов, отец Александр Шмеман, сказал: “Вся пища мира есть любовь Божия, ставшая съедобной”. Я думаю, что это действительно так; и в то мгновение, когда мы стараемся разбогатеть, удержав что-то для сохранности в руках, мы оказываемся в проигрыше, потому что пока у нас в руках ничего нет, мы можем брать или не брать, или делать ими что угодно.

Вот это и есть Царство Божие: мы чувствуем, что свободны от обладания; и эта свобода устанавливает нас в таких взаимоотношениях, где всё – любовь человеческая и Божия любовь.

Школа молитвы // Антоний Сурожский

Митрополит Антоний Сурожский (в миру Андрей Блум, 1914–2003) – один из наиболее авторитетных православных богословов мира, глава епархии Русской Церкви в Великобритании – родился в Швейцарии, учился в Сорбонне, а затем во французском Медицинском Корпусе, во время немецкой оккупации работал врачом, вступил в Сопротивление, в 1943 году был пострижен в монахи. Пастырство составляло жизненное предназначение владыки Антония. Мудрый наставник и «душепопечитель», он был рад видеть в храме всех, вне зависимости от расы или вероисповедания. Он обладал невероятной харизмой и легендарными способностями общения с аудиторией: никогда ничего не записывал, не готовил заранее тексты своих выступлений или проповедей, при этом его слова были обращены лично к каждому, а его речи, книги, выступления по радио повлияли на тысячи людей, глубоко проникая в умы и сердца.

В этом сборнике собраны три книги митрополита Антония о молитве, ранее выходившие по отдельности: «Молитва и жизнь», «Учись молиться» и «Может ли еще молиться современный человек? …» Никакая книга не может исчерпать тему молитвы, необъятной, как Сам Бог, к которому она обращена. Но, надеемся, этот сборник может стать настольной книгой для каждого читателя. Слово Владыки, укорененное в святоотеческой традиции молитвенного делания, исходящее из глубины личного опыта, обращено непосредственно к современному человеку, мало знакомому с традицией, редко имеющему собственный молитвенный опыт, но испытывающему духовный голод и потребность в молитвенном общении с Богом.

Добавить комментарий Отменить ответ

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте как обрабатываются ваши данные комментариев.

Школа молитвы

Митрополит Антоний Сурожский (Блум)

• Автор:митрополит Антоний Сурожский (Блум)
• Страниц: 496 стр., бумага офсетная
• Размер: 20,7 х 13,5 х 2,9 см
• Переплет: твердый
• Гриф: Б18-804-0048
• ISBN : 978-5-98063-031-7
• Вес : 460 г.
• Количество в пачке : 10 шт.
• Тираж : 4 000 экз.
• Издатель : Медленные книги, 2018 г.

РАЗДЕЛЫ КНИГИ:

Книга митрополита Антония Сурожского «Школа молитвы» включает в себя известные многим работы: «Молитва и жизнь» и «Учитесь молиться». В данный сборник вошли и другие тексты Владыки о молитве, которые помогут христианину приобщиться непрерывной православной традиции молитвенного делания.

Слово автора, укорененное в святоотеческой традиции, обращено к современному человеку на доступном ему языке. Заинтересованный читатель найдет в издании трезвые советы о том, каким путем достигать единства молитвы и повседневной жизни, собственной внутренней цельности, что является непременным условием молитвенной встречи с Богом Живым.

Борьба с древом греха

Сбор информации по 8 основным страстям и противодействию им. Борьба со страстями в Свете Святоотеческого Предания Церкви. Материалы, изложенные на основании Учения Святых Отцов Церкви, православные публикации.

Апостол Павел писал: «Злое, которое не хочу – делаю. Доброе, которое хочу – не делаю, ибо не я делаю, а живущий во мне грех».

О книге митр. Антония Сурожского «Школа молитвы». Будьте бдительны!

Свт. Игнатий Брянчанинов в своем очерке обратил внимание на то, что книга под названием «Школа молитвы» опирается скорее на опыт инославного вероисповедания, чем на святоотеческую традицию. (Православная библиотека, «Святитель Игнатий Брянчанинов и «Школа молитвы» митрополита Антония Сурожского (Блума)

Архимандрит Рафаил (Карелин):
Это экуменическая книга, где все смешано и перетасовано: фрагменты из наставлений православных подвижников, медитации, ссылки на католическую традицию молитвы с прибавлением своего собственного, либерально-экуменического опыта — и все преподносится внешне в красивой оболочке, с сентенциями, рассчитанными на эффект.
.

Мне тоже показалась странной данная публикация. Кстати я стал критически относится к отцу Рафаилу посмотрев видео, где он еще десять лет назад утверждает, что в Православной Церкви давно нет благодати и надо идти в горы (он в это время был в Абхазии). Даже мол в Дивеево нечего ездить, там ничего.

Мне тоже показалась странной данная публикация. Кстати я стал критически относится к отцу Рафаилу посмотрев видео, где он еще десять лет назад утверждает, что в Православной Церкви давно нет благодати и надо идти в горы (он в это время был в Абхазии). Даже мол в Дивеево нечего ездить, там ничего не получишь, как он сказал » ну может еще мощи принесут пользу». Сейчас отец Рафаил вроде на Афоне и получается примкнул к зилотам, которые мне кажется уж слишком «запровославились».

fialta2, спаси Господи! Действительно, годы жизни не совпадают. Православная библиотека ошибочно? напечатала ложь. Прошу прощения, братья и сестры за свою невнимательность.

Ольга, спасибо за информацию. Действительно есть такая книга: И.Н. Андреев
Святитель Игнатий (Брянчанинов) и «школа молитвы» митрополита Антония Сурожского (Блюма). Вот введение к этой книге:
Одним из популярных писателей о молитве в наше время стал известный английский митрополит Антоний Сурож.

Мне тоже показалась странной данная публикация. Кстати я стал критически относится к отцу Рафаилу посмотрев видео, где он еще десять лет назад утверждает, что в Православной Церкви давно нет благодати и надо идти в горы (он в это время был в Абхазии). Даже мол в Дивеево нечего ездить, там ничего .

Мне тоже показалась странной данная публикация. Кстати я стал критически относится к отцу Рафаилу посмотрев видео, где он еще десять лет назад утверждает, что в Православной Церкви давно нет благодати и надо идти в горы (он в это время был в Абхазии). Даже мол в Дивеево нечего ездить, там ничего не получишь, как он сказал » ну может еще мощи принесут пользу». Сейчас отец Рафаил вроде на Афоне и получается примкнул к зилотам, которые мне кажется уж слишком «запровославились».

Дмитрий, публикация не странная, все слова архим. Рафаила (Карелина) подтверждены в приведенной Марией статье. Спасибо ей за это! А вот ваши слова вызывают сомнения. Где доказательства?

Текст книги «Учитесь молиться»

Это произведение, предположительно, находится в статусе ‘public domain’. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.

Автор книги: Митрополит Сурожский

Жанр: Религиозные тексты, Религия

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Митрополит Антоний Сурожский.

По благословениюСвятейшего Патриарха Московскогои всея Руси АЛЕКСИЯ II

Читателю предлагается одобренный автором перевод книги митрополита Антония «Учитесь молиться. » (School for Ргауег). Перевод впервые был напечатан в «Приходском листке» Успенского собора в Лондоне в 1995—1996 гг. Русский читатель мог встречаться с этим текстом в «самиздатском», к сожалению, далеком от совершенства переводе под названием «Школа молитвы». По-английски текст был впервые опубликован в 1970 году, неоднократно переиздавался в Великобритании и переведен на десятки языков. За исключением некоторых авторских вставок, главы книги соответствуют беседам, которые владыка Антоний в течение недели вел в Оксфорде со ступенек одного из университетских зданий. Вот что сам Владыка рассказывает о том, как возникли беседы, составившие затем книгу:

Приступая к беседам для начинающих молитвенный путь, я хочу со всей ясностью оговорить, что не ставлю цель академически объяснить или обосновать, почему надо учиться молитве; в этих беседах я хочу указать, что должен знатьи что может сделать тот, кто хочет молиться. Так как сам я – начинающий, я буду считать, что вы тоже начинающие, и мы попытаемся начать вместе. Я не обращаюсь к тем, которые стремятся к мистической молитве или к высшим ступеням совершенства, – “молитва сама проторит дорожку” к ним (святитель Феофан Затворник).

Когда Бог пробьется к нам или мы прорвемся к Богу при каких-то исключительных обстоятельствах, когда повседневность внезапно распахнется перед нами с глубиной, которую мы никогда раньше не замечали, когда в себе самих мы обнаружим глубину, где молитва живет и откуда она может забить ключом – тогда проблем нет. Когда мы ощущаем Бога, то мы стоим лицом к лицу с Ним, мы поклоняемся Ему, мы говорим с Ним. Поэтому одна из очень важных исходных проблем – это положение человека, когда ему кажется, будто Бог отсутствует, и вот на этом я хочу теперь остановиться. Речь не о каком-то объективном отсутствии Бога, – Бог никогда на самом деле не отсутствует, – но о чувствеотсутствия, которое у нас бывает; мы стоим перед Богом и кричим в пустое небо, откуда нет ответа; мы обращаемся во все направления – и Бога нет. Как быть с этим?

Второе важное обстоятельство – то, что встреча лицом к лицу с Богом – всегда суд для нас. Встретив Бога, будь то в молитве, в богомыслии или в созерцании, мы можем быть в этой встрече только либо оправданными, либо осужденными. Я не хочу сказать, что в этот момент над нами произносится приговор конечного осуждения или вечного спасения, но встреча с Богом – всегда критический момент, кризис. “Кризис”– греческое слово, и оно означает “суд”. Встреча с Богом лицом к лицу в молитве – критический момент, и слава Богу, что Он не всегда являет нам Себя, когда мы безответственно, беспечно добиваемся встречи с Ним, потому что такая встреча может оказаться нам не по силам. Вспомните, сколько раз Священное Писание говорит о том, что опасно оказаться лицом к лицу с Богом, потому что Бог – сила, Бог – правда, Бог – чистота. И вот, когда мы не чуем, не переживаем ощутимо Божие присутствие, первым нашим движением должна быть благодарность. Бог милостив; Он не приходит до времени; Он дает нам возможность оглянуться на себя, понять, и не добиваться Его присутствия, когда оно было бы нам в суд и в осуждение.

Это, может быть, крайний пример, но разве он часто не применим к нам? Мы не то что прямо отвергаем слова Божии или Его пример; но мы, пусть не так грубо, поступаем подобно воинам во время страстей Христовых: мы хотели бы закрыть Христу глаза, чтобы без помехи ударить Его, а Он нас не видел бы. Разве не это мы делаем, когда прячемся от Божьего присутствия и поступаем по своей воле, по своим настроениям и прихотям, вопреки тому, что есть воля Божия? Мы пытаемся накинуть покров на Его глаза, но ослепляем только себя самих. Как же мы можем в такие минуты приходить в Его присутствие? Можем, конечно – в покаянии, с сокрушенным сердцем; но нельзя идти, рассчитывая, что мы тут же будем приняты с любовью, как Его друзья.

Теперь подумаем о молитвах, ваших и моих; вспомним, как сильна, горяча, глубока бывает молитва, когда молишься о ком-то, кого любишь, или о чем-то важном для тебя. Сердце открыто, всё наше существо собрано и сосредоточено в молитве. Значит ли это, что весь смысл этой молитвы, вся ее сила – во встрече с Богом? Нет; это значит только, что для тебя важен предмет твоей молитвы. Потому что когда после такой горячей, глубокой, напряженной молитвы о любимом человеке или по поводу тревожных обстоятельств мы переходим к следующей теме, которая не так глубоко нас затрагивает, и мы остываем – что изменилось? Бог ли охладел или отошел в сторону? Нет, это просто значит, что вдохновение и напряженность нашей молитвы родились не от Божьего присутствия, не от моей веры в Него, моей тоски по Богу, чуткости к Нему, а лишь от того, что мое сердце болеет о ком-то, о чем-то – но не о Боге. Как же тогда удивляться, что мы не ощущаем Божьего присутствия? Не Он отсутствует, а наснет при такой “встрече”. Не Он, а наше сердце остывает, потому что Он для нас не так уж много значит.

Иногда Бог “отсутствует” еще и по другой причине. Пока мы подлинны, пока мы являемся самими собой, Бог может присутствовать во встрече и может что-то для нас сделать. Но как только мы напрягаемся быть не тем, что мы есть на самом деле, то для нас ни сделать ничего нельзя, ни сказать; мы становимся фиктивным, подставным существом, а с такой нереальной личностью Бог ничего не может сделать.

Для того чтобы мы могли молиться, мы должны войти в отношения, которые определяются как Царство Божие. Мы должны сознавать, понимать, что Он – Бог, что Он – Царь, и отдаться, поручить себя Ему. Мы всегда должны хотя бы помнить о Его воле, даже если пока неспособны ее выполнить. В противном случае, если мы относимся к Богу, как богатый юноша, который не мог последовать за Христом, потому что был слишком богат, – как можем мы тогда встретиться с Ним? Как часто посредством молитвы, посредством глубокого общения с Богом, по Которому мы тоскуем, мы просто ищем для себя немного радости; мы не готовы продать всё, чтобы купить взамен драгоценную жемчужину. Как в таком случае можем мы обрести эту жемчужину? Ее ли мы ищем. Ведь подобное происходит и в человеческих отношениях: когда мужчина или женщина полюбит кого-то, все остальные люди уже не имеют для него, для нее того же значения. Это выражено в древнем изречении: “Когда у юноши есть невеста, он окружен уже не мужчинами и женщинами, а просто людьми”.

Не это ли может, не это ли должно произойти со всяким нашим богатством, когда мы обращаемся к Богу? Не должно ли оно стать своего рода фоном, бледным и серым, на котором со всей рельефностью будет выделяться единственная значительная Личность? Нам хотелось бы иметь один мазок небесной лазури для полноты картины нашей жизни, в которой столько темных сторон. Бог же готов оказаться вне нашей жизни, Он готов взять на Себя всю ее полностью, как крест, но не готов быть просто одним из обстоятельств в нашей жизни.

Так вот, когда мы пришли к выводу, что Бог отсутствует, не следует ли нам поставить перед собой вопрос – кого мы в этом виним? Мы всегда виним Бога, – либо обвиняем Его прямо в лицо, либо жалуемся другим, что Он отсутствует, что Его никогда нет, когда Он нужен, что Он не отзывается, когда к Нему обратишься. Иногда мы более “благочестивы”– именно в кавычках! – и говорим: “Бог испытывает мое терпение, мою веру, мое смирение”, и находим множество способов обратить Божий суд о нас выгодной для нас стороной: “Я так терпелив, что могу терпеть даже Самого Бога!” Разве это не так.

Помню, когда я был молодым священником, я однажды произнес проповедь, одну из многих, произнесенных мною в приходе. После службы ко мне подошла девушка и сказала: “Отец Антоний, вы, наверное, очень плохой человек”, Я ответил: “О да, – но как вы об этом узнали?” Она пояснила: “Вы так хорошо описали наши грехи, что, конечно, вы сами их все совершили”. Разумеется, дурные мысли и дурные состояния, неприглядное описание которых я вам здесь предлагаю, вероятно, мои собственные, но, может быть, хоть в какой-то мере, всё же и ваши.

Если мы хотим молиться, то сначала должны быть убеждены в том, что мы – грешники, нуждающиеся в спасении, что мы отделены от Бога, что не можем жить без Него, и единственное, что мы можем Ему принести, это наша отчаянная тоска о том, чтобы стать такими, какими Бог принял бы нас, принял в нашем покаянии, принял нас с милосердием и любовью. И вот молитва, с самого ее начала, – это наше посильное восхождение к Богу, момент, когда мы поворачиваемсяк Богу, не решаясь подойти ближе, зная, что если мы встретим Его слишком рано, прежде, чем Его благодать поможет нам встретить Его – встреча будет судом. Всё, что мы можем сделать, это повернуться к Нему в благоговении, в трепетном преклонении и почитании, на какие мы только способны, со всем вниманием и серьезностью, и просить Его сделать с нами что-то, что даст нам способность встретиться с Ним лицом к лицу, не в суд и не в осуждение, но в жизнь вечную.

Вы, вероятно, помните место у апостола Павла, где Христос ему говорит: Сила Моя в немощи совершается…Эта немощь – не та слабость, которую мы обнаруживаем, когда грешим и забываем Бога, но такая слабость, которая означает гибкость до конца, полную прозрачность, всецелое предание себя в руки Божии; обычно же мы стараемся “изо всех сил” и мешаем Богу явить Егосилу.

Когда ребенок только начинает учиться писать и не знает, что от него ожидается, то его рука совершенно гибко и послушно управляется рукой матери; как только он вообразит, что понял, и старается “помогать”, всё идет вкривь и вкось: вот что я имею в виду, когда говорю, что сила Божия совершается в немощи. Или же возьмите парус: ветер может его наполнить так, что он понесет весь корабль – только потому, что парус гибок; если вместо паруса вы поставите прочную доску, то ничего не получится… Железная рукавица крепка, но как мало можно ею сделать; перчатка хирурга еле чувствуется, еле приметна, ничего не стоит ее порвать, но благодаря ей “умная” рука врача творит чудеса… И вот одна из вещей, которым Бог постоянно старается нас научить вместо воображаемой и ничтожной, анархичной нашей “силы” – это хрупкость, гибкость, всецелая отдача себя в руки Божии.

На латинском языке humilitas, смирение происходит от слова humus – “плодородная земля”; и вот, смирение не заключается в том, чтобы, как мы это постоянно делаем, “прибедняться”, и думать и говорить о себе плохое, и убеждать других, будто наши ходульные манеры и есть смирение. Смирение – это состояние плодородной земли; земля всегда у нас под ногами, она самоочевидна, она забыта; по ней мы ходим – и никогда ее не вспомним; она открыта всему, в нее мы кидаем отбросы, всё, что нам не нужно. Она безмолвна и всё принимает, – и самый навоз, и отбросы она принимает творчески и обращает их в живое и животворное богатство. Она самое разложение претворяет в новую силу жизни; открытая дождю, открытая всякому семени, она приносит плод в тридцать, в пятьдесят и во сто крат.

И я посоветовал этой женщине: “Учись быть такой же перед Богом: отдающейся, не сопротивляющейся, готовой принять и от людей и от Бога, что бы они ни дали”. И на самом деле ей пришлось много претерпеть от людей. После шести месяцев ее болезни муж устал от того, что у него умирающая жена, и бросил ее: она с избытком познала отвержение, но и Бог осиял ее Своим светом и послал освежающий дождь. Немного позже она написала: “Я совсем истощена. У меня нет сил устремляться к Богу, но теперь Бог Сам сходит ко мне”.

Этот рассказ – не только иллюстрация, он подчеркивает основную мысль: вот та немощь, в которой Бог может явить Свою силу, и вот такая ситуация, когда отсутствие Божие обращается в Его присутствие. Мы не можем насильно завладеть Богом; но если мы стоим, как мытарь или как эта женщина – за гранью того, что “правильно”, но в пределах, где царит милосердие, мы можем встретить Бога.

Теперь постарайтесь продумать “отсутствие” Бога, и поймите всем своим существом, что раньше чем стучать в дверь (и это не только дверь Царства в общем смысле, Христос действительно говорит: Я есмь дверь), надо осознать, что мы находимся вне, снаружи. Если мы по безумию вообразим, что мы ужев Царстве Божием, то, разумеется, и стучаться некуда, остается только глядеть вокруг – где же ангелы и святые и предназначенная для нас обитель? И когда мы не увидим ничего, кроме темноты или стен, то вполне справедливо можем удивляться, до чего непривлекателен рай… Надо осознать, что мы еще не в раю, что мы всё еще вне Царства Божия, и тогда спросить себя: где же дверь и как в нее стучать?

Литературный навигатор. Митрополит Сурожский Антоний. Школа молитвы.

Для двадцатого века Митрополит Антоний Сурожский – фигура ничуть не менее знаковая, чем, к примеру, Джон Леннон. Кстати, музыкант и священник даже жили в одном городе – Лондоне. И очень жаль, что Леннону не довелось повстречаться с Митрополитом Антонием, ведь пока бывший «битл» в тщетных поисках смысла жизни метался от индуизма к коммунизму, Антоний Сурожский говорил об этом самом смысле в эфире радио Би-би-си, где вел передачу о православии, и даже проповедовал среди лондонских хиппи. С любой аудиторией он всегда быстро и легко находил общий язык. Открытость, искренность и в то же время невероятная сила этого человека очень сильно ощущается, даже когда просто читаешь его беседы и проповеди. Некоторые из них – умные, проникновенные, открывающие читателю совершенно иной взгляд на жизнь -собраны и опубликованы в сборнике под названием «Школа молитвы».

В этой книге митрополит Антоний обращается к современному человеку – чрезвычайно занятому, вечно куда-то спешащему. И вот, этому человеку, часто не находящему свободной минутки даже на то, чтобы пообедать, Антоний Сурожский предлагает… помолиться! Более того, митрополит совершенно серьезно утверждает: жизнь и молитва – одно целое. Для молитвы совершенно не обязательно уединяться в тишине или ждать выходного, когда можно будет немного отвлечься от дел. Но для того, чтобы воплотить в реальность это единство жизни и молитвы, автор предлагает читателю для начала определиться с тем, что же такое молитва вообще собой представляет. И приводит его к весьма любопытному выводу: оказывается, молитва – это вовсе не напоминание Богу о том, что бы мы хотели он него в ближайшее время получить. Истинная молитва – не что иное, как шаг вперед, выход из тени и проявление настоящего мужества — ведь мы обращаемся к Богу уже не только по «бытовым» вопросами, а просим одухотворить и наполнить смыслом всё наше существование, каким бы оно ни казалось на первый взгляд прозаичным.

В своих беседах и лекциях Митрополит Антоний рассказывает случаи из собственной жизни и цитирует мировых классиков. Он интеллектуален и интеллигентен, и в то же время изъясняется простым, подчас почти разговорным языком – ощущение и атмосфера создается такие, словно сидишь в уютной кухне со старым другом и за чашкой горячего чая обсуждаешь, как водится, самые глобальные проблемы мироздания. И уж точно не чувствуешь себя робким школьником перед строгим и суровым учителем, — даже несмотря на то, что книга митрополита Антония Сурожского называется «Школа молитвы».

С вами была программа «Литературный навигатор» и ее ведущая Анна Шепелёва. Держитесь правильного литературного курса!