Истории любви по молитвам

История любви

Кажется, я ему нравлюсь. Как неловко уворачивается он от шутливых намеков моей старшей сестры, а на следующий день опять приходит и сидит до позднего вечера… «Матушка», — дразнит меня сестра, и от этой шутки мы обе хохочем до слез. Мы — соседи. Он верит в Бога, ходит в церковь и даже собирается стать священником. Он такой смешной — угловатый, несовременный, всегда восторженный, смущенный. У него удивительные глаза василькового цвета, глубокие и грустные. Моя мама называет его Пьеро. По-моему, очень точно! Казалось бы, что общего может быть у меня, огневушки-поскакушки с этим тихим человеком! Тем не менее мы просиживаем вместе целые вечера, беседуем. О чем? О литературе, о жизни, о прошлом. Каждую вторую тему он «сворачивает» на разговор о Боге. Сначала меня это раздражало и казалось страшным занудством, потом я поняла, что Бог для него — самое дорогое на свете, а ведь самым дорогим всегда хочешь поделиться.

Наша дружба началась с того, что я взялась писать курсовик по истории Церкви, а он вызвался мне помогать. Я тоже считаю себя верующей, бываю в церкви. Недавно, перечитывая свой дневник, нашла в нем такие слова: «Церковь — это единственное место, где я ощущаю полное душевное равновесие». И это действительно так. Но как моя вера непохожа на его! Моя мне кажется светлой, жизнеутверждающей, а его… Он такой сдержанный, замкнутый, как будто постоянно следит за собой.

Кажется, я ему нравлюсь. Как неловко уворачивается он от шутливых намеков моей старшей сестры, а на следующий день опять приходит и сидит до позднего вечера… «Матушка», — дразнит меня сестра, и от этой шутки мы обе хохочем до слез.

Из поэтов ему больше всех нравится Гумилев. Мне тоже. У нас даже любимые стихи одни и те же. Он — лирик, но как будто стыдится этого и не отпускает жаждущую песен душу на свободу. Эта черта удивляет и и возмущает меня больше всего. Что ему мешает, ведь он вовсе не зануда. Чего же он боится, зачем постоянно сдерживает себя?

Окна нараспашку. Аромат сирени, смешанный с запахом юной листвы и мокрого асфальта кружит голову. Думать об учебе, о сессии… Невозможно! Впархиваю к нему в квартиру:

— В московские особняки врывается весна нахрапом… Какой воздух, какой май! Бежим в парк!

— Не могу. Сегодня суббота — всенощная.

На мгновение замираю в оцепении. Ну почему, почему он такой.

Однако любопытство и страсть к экспериментам берут верх — плетусь с ним в церковь на всенощную. Великолепие убранства и красивое пение ненадолго берут верх: на глазах слезы, раскаиваюсь в своей несерьезности. Но уже через четверть часа, подобно пойманной в клетку птичке, с тоской смотрю в открытое окно — там май… Как не сочетаются монотонное чтение, запах ладана и серьезные лица с неистовствующей в весеннем угаре природой. А что он? Само внимание. «Как свечечка», — отмечаю в уме.

Наконец-то служба закончена. Забыто тяжкое стояние, на душе светло. Он улыбается. «Какой дивный вечер, природа словно вторит службе…» Вторит?? ПРИРОДА вторит СЛУЖБЕ. Господи, до чего же мы разные!

Осень. Он уже учится в семинарии. На мне яркая куртка, моднейшие брюки, а из-под элегантной шляпы вьются старательно накрученными локонами длинные волосы. В Лавре на меня все оборачиваются.

Как он рад встрече, и как идет ему новенький черный семинарский китель… Быстро и дипломатично выводит меня за пределы монастыря. «Какой на тебе наряд!» — «Не нравится?« — «Очень нравится, но в Лавре этого не поймут». Лицо мое удивленно вытягивается: «Почему. »

Бродим по заброшенному парку, утопая в сугробах желтых и красных осенних листьев, раскидываем их ногами, собираем букеты. Старые качели-лодочки, несмотря на свой жалкий вид, удивительно хорошо вписываются в золотое великолепие парка.

— Покачаемся? — неожиданно предлагает он.

Огненные деревья, серое небо, пруд, монастырские стены — все несется вихрем. Полет — вот свобода, вот блаженство! «Видел бы меня владыка ректор!» — смеется он.

Погожим осенним вечером, когда запах жженых листьев тонет в лиловом киселе сумерек, а сердце щемит от безотчетной печали, мы прогуливаемся вдоль стен Лавры.

— Слушай, я, похоже, запуталась в своих религиозных исканиях. Почему надо все заузить — ведь все религии по большому счету говорят об одном и том же?

— Если смотреть на христианство как на свод нравственных правил…

— А как же еще можно смотреть?!

— А ты крестись и узнаешь, — он приумолк. Потом продолжил:

— Христос — это и есть христианство. Христос, а не абстрактные правила. Вот мы с тобой в жизни сколько встречаем людей. И только один становится дороже других — словно половина тебя. Почему именно этот человек, почему именно его полюбил, ему поверил? Почему? Не знаю. «Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь».

Зорко одно лишь сердце…

День моего крещения был серым, по-настоящему зимним. Вот и храм — маленький, сельский, деревянный, уютный. У двери завсегдатаи, церковные бабушки: «Подай, доченька!». Хор елейных голосков перекрывает вдруг старушка в ярко-зеленом платке: «А почему это мне рубль! Всем по два, а мне рубль?!» …Мое светлое торжественное духовное состояние раздавлено одной фразой! Эти бабушки кого угодно от церкви отвадят!

Крещаемых — человек десять — от мала до велика «Во имя Отца. Аминь. И Сына. Аминь. И Святаго Духа. Аминь. Стою среди других, твержу как заклинание: «Вот, теперь я христианка» — и ничего! Мне все кажется, что батюшка произнесет какое-то последнее, самое важное «аминь», и я почувствую, что стала совсем другой. Пытаюсь вглядеться в себя… Нет, все та же. Как-то даже обидно.

Иду на остановку. У церковной ограды маячит знакомый зеленый платок. «Помоги, дочка!» — говорит бабушка… И я вдруг замечаю, что и губы, и руки у нее совсем синие от холода.

Зимой он приезжал домой довольно редко, а приезжая, заскакивал на какие-нибудь 10-15 минут и снова исчезал. «Вот и кончилась наша… наша дружба», — думалось мне. Лишь иногда по воскресеньям он зазывал меня в Лавру, и все становилось как прежде — шутки, воспоминания и разговоры…

Раннее воскресное утро. Надеваю единственную в моем гардеробе юбку до пят, повязываю на голову платок. «На кого ты похожа?!» — смеются родители. Сегодня он ждет меня, значит вперед, в холодной электричке мимо заснеженных деревень до Сергиева Посада, а там по скрипучему искрящемуся снегу прямо к Лавре. Могучие купола древних соборов, как атланты, поддерживают низкое серо-голубое небо. Мерно, гулко ударяет колокол. В воздух взмывают стаи птиц, и кричащая карусель парит над колокольней.

Жизнь в Лавре подвержена какому-то особому ритму, проникнута особой атмосферой. Попадаю вовнутрь, и носки ног автоматически сводятся вместе, глаза — долу, мелкой семенящей походкой направляюсь к нему. «Ну ты совсем как настоящая матушка!» Я вся сияю — хочется быть хоть чуть-чуть причастной этим соборам, этому звону, этой новой, еще непонятной, но почему-то манящей жизни. Она больше не кажется мрачной.

Многое было пережито, передумано, перечувствовано этой снежной зимой. Потом была первая исповедь, первый Великий пост, первая настоящая Пасха. «Чего-то ты огневушка-поскакушка, больше не скачешь?»

И снова май. Сижу у открытого окна не в силах оторваться от весеннего аллегро. Вновь и вновь не дают покоя «Стихи Юрия Живаго»:

И та же смесь огня и жути

На воле и в живом уюте

И всюду воздух сам не свой…

Звонок в дверь. На пороге — он, в какой-то малоросской белой рубашке с вышитым орнаментом. «Прямо как жених, только цветов не хватает», — усмехнулась я в душе. Миновал час, другой. Вот, сейчас допьет чай и начнет прощаться… «Да, кстати, я хотел тебя кое о чем просить, я, собственно, за тем и пришел». Ах, вот, зачем он пришел — больно кольнуло сердце. Но тут же мои горькие мысли были прерваны. Потому что он вдруг сказал, очень мягко и тихо:

— Выходи за меня замуж…

Фото материала История любви Isotob

Удивительная история любви – по молитвам Николая Чудотворца

Совсем недавно паломничество в Грецию совершила одна замечательная семья из Москвы – муж, жена и трое детей. Из Греции по морю они отправились в Бари, где провели четыре дня. В эти дни и познакомились, и разговорились они с одним из сотрудников паломнического центра Солунь. Оказывается, история создания их семьи берет начало именно из Бари. Николай и Светлана познакомились здесь, у мощей святителя Николая Чудотворца. А произошло это так…

Николай родился в Тюмени в неверующей семье, отец его еще в советское время был большим начальником и, по достижении сыном сознательного возраста, помог ему наладить бизнес. Окончив с отличием Новосибирский Университет, Николай был готов к большой и умной работе, дела его пошли в гору. Вскоре он стал преуспевающим богатым человеком, переехал в Москву. Здесь, после смерти отца, которую пережил очень тяжело, Николай стал ходить в храм, воцерковился.

Все было хорошо, да только одиноко очень. Не успев создать семью в раннем возрасте – не до того было, больше занимал бизнес, карьера, теперь Николай испытывал большие трудности. Кажется, много вокруг прекрасных женщин, некоторые ему нравятся, есть среди них и верующие. Но сближаться с кем-то боязно. Вдруг нужен ей не он сам, а его положение, деньги. Тем более, к сожалению, не раз подавали ему повод для таких опасений. По благословению священника начал Николай молиться своему небесному покровителю – Николаю Чудотворцу – об устройстве семейной жизни, каждый четверг читал акафист, просил. Наконец, духовник посоветовал ему поехать в Бари, к мощам святителя – обязательно на Литургию, которая совершается по четвергам, причаститься, помолиться сугубо.

Не сразу – всё дела не пускали, но Николай исполнил благословение, приехал в Бари. После Литургии в очереди к мощам к нему подошел человек, в лице которого было что-то знакомое. А когда он назвал Николая по имени и фамилии, заулыбался и представился, сомнений не осталось – это же бывший одноклассник и друг – Борька. Николай знал, что семья Бориса в 90-е выехала в Америку, куда родителей пригласили на работу, с тех пор – а было это после 7 класса, они и не виделись.

– Это моя сестра, Светка, помнишь ее? – Николай смутно припоминал маленькую девочку на руках у школьника-Борьки.

Теперь перед ним стояла высокая девушка с сияющими глазами, которые бывают у людей, только что причастившихся Святых Таин. С этого мгновения Николай понял каким-то внутренним чувством – вот она, его половина.

А что же Светлана? Она жила в Америке с семи лет, и, как многие эмигранты, именно там их семья начала ходить в церковь. Светлана с детства пела в церковном хоре, получила хорошее светское образование – врач-педиатр. Только-только закончила обучение и должна была выходить на работу. Ей исполнилось 28 лет, а личная жизнь не ладилась. И все время в мечтах одна-единственная мысль: встретился бы настоящий русский муж. Кто-то из подруг посоветовал – поехать в Бари к святителю Николаю и попросить… Светлана уговорила брата, и они приехали.

Сейчас у Николая и Светланы пятилетний сын и две полуторагодовалые дочки-близняшки. Они стараются раз в год всей семьей приезжать в Бари – благодарить святителя Николая.

Чудеса по молитвам святых Петра и Февронии

Предлагаем вашему вниманию истории, взятые из книги «Идеал любви и верности. Святые Петр и Феврония», изданной Свято-Троицким женским монастырем в 2008 году. Все стилистические обороты и орфография соответствуют оригиналу. Если кто-то решил этим опытом поделиться, значт, так было угодно Богу и его святым чудотворцам.

Не родись богатой

Откровение Оксаны М. (записано с ее слов)

Таких, как я, называют «бизнес-вумен». Работаю в крупной компании Деньги есть, дел по горло, а времени — с точностью до наоборот. Весь день расписан. Вот и вышло, что я совсем одна. Приеду иной раз домой, в квартиру в центре, или в свой загородный дом, и хочется волком выть. Домработнице своей завидую — она к детям, к мужу торопится, а мне не к кому. Вот ведь жестокость какая, пытка просто — Богдан мне все, кроме личной жизни, а у других ничего нет — и они счастливее меня. У них семья. А у меня никого, кроме собачки! Я и ее-то завела от тоски. Раз не выдержала, замоталась в платок и пошла в церковь, на исповедь. Рассказывать стала всю стою жизнь, а у самой слеш рекой, Батюшка слушал-слушал меня, да и говорит: «Ступай-ка ты, раба Божья Ксения — это мое крестное имя — в Муром, помолись Петру с Февронией».

Ну что? Съездила я в Муром, помолилась. Результат — ноль. Снова к тому священнику пришла и говорю: так, значит, и так. А он мне: «Ты что ж, с одного раза хотела все получить? Так не бывает. Съезди еще разок. Столько лет жила-грешила, а тут хочешь дашь на дашь — я вам молитву, а вы мне мужа. Так только у вас, в вашем бизнесе бывает, да и то не всегда». Я тогда ушла их храма расстроенная: нет никого — и не будет. Все мужики от меня бегут: одним неловко меньше меня зарабатывать, другие характер мой не выдерживают, ну а охотников за богатыми невестами я сразу гоню.

Но еще раз в Муром я всё-таки поехала, а потом еще раз — мне даже понравилось туда ездить. Тихий городок, спокойный, как будто в позапрошлый век попадаешь. Для меня это было как отдых. В монастыре заказала на год молебен, на восстановление храма пожертвовала, литургию отстояла. С души как камень свалился. Когда из последней, третьей поездки вернулась в Москву, мне сообщили, что через два дня мне лететь в Швейцарию, на конференцию. Ну что там в этой Швейцарии хорошего, чего я там еще не видела! Даже немного расстроилась.

И вот лечу я в самолете, а рядом оказался молодой человек, который тоже направлялся, как и я, на ту же самую конференцию. Мы познакомились, завязалось общение. И вы не поверите, но когда мы возвращались в Москву, опять одним и тем же рейсом; он сделал мне предложение (все имена изменены).

И даровал Господь долгожданное чадо

Одна благочестивая семья помогала восстанавливать монастырь. Супруги к этому времени прожили в совместном браке 16 лет, а детей у них не было. Часто посещая стены возрождающегося монастыря, они горячо молили святых Петра и Февронию даровать им родительскую радость. По молитвам святых Господь вскоре даровал им девочку, которая родилась на второй день Пасхи. Супруге на момент рождения девочки исполнилось 45 лет, и это были ее первые роды.

И послал Бог исцеление

Н. был поставлен страшный диагноз — рак. Через полгода, по прогнозам врачей, она должна была умереть. На руках у Н. — двое маленьких детей. Чтобы устроить их дальнейшую судьбу, она стала ходить каждый день в храм, и, читая акафист преподобным князьям, слезно молилась у мощей Петра и Февронии. Так прошло более полутора лет. Каково же было удивление врачей, когда при обследовании они не обнаружили злокачественного образования! Н. до сего времени жива и здрава. Дети давно выросли и стали вполне самостоятельными, получили высшее образование. Н. молится за них и постоянно благодарит Господа и угодников Божиих за дарованное исцеление.

Устроил Господь дела семейные

В Ростове-на-Дону распадалась семья. После двух родов жена обезножила. Муж, часто бывавший в командировках, потерял всякую надежду на ее выздоровление. Семейные отношения становились все более холодными, супруги начали отдаляться друг от друга. По промыслу Божию они приехали в Муром поклониться святым угодникам — покровителям брака и семейного благополучия. Здесь же они и повенчались. После этого шага у них началась новая жизнь: их отношения друг к другу стали более искренними, брак упрочился, и самочувствие жены стало намного лучше, дело пошло на поправку.

По молитвам святых угодников Божиих

Одна прихожанка за полторы недели до Пасхи, убирая могилу покойного мужа, сильно сокрушалась о том, что скоро встречать Пасху, а денег нет ни копейки, и нет возможности купить даже яйца, чтобы положить на канун за упокой души мужа: Когда стала размышлять о своем житии и о том, как же она так живет, что осталась совсем без денег, ноги сами повернули в сторону Благовещенского храма. По дороге К. встретила прихожанку Свято-Троицкого храма, которой поведала о своем горе, на что та стала настойчиво приглашать К. помочь убрать Троицкий собор. Скоро служба, а в соборе уборка в полном разгаре.

К. не только помогла в уборке, но осталась и на службу. К концу службы ей стало легко и радостно. На второй день после этого события совсем неожиданно приехала сноха К. из Владимира в командировку в Муром. Три года она не навещала свою свекровь и, можно сказать, не проявляла особых знаков внимания по отношению к ней. А тут привезла торт к Пасхе, денег на продукты. А потом к самой Пасхе приехал и сын, привез гостинцев. Сам он тоже помог в храме. Все вместе они молились на праздничной Литургии.

Простая реальность чуда

Невыдуманные истории

Обыкновенное необыкновенное

Чудо. Что это такое, и как оно проявляется в нашей жизни?

Обычно, когда явление не поддается нормальной человеческой логике, мы говорим: да это же чудо какое-то!

В суете дней сколько чудес мы пропускаем! Мы не слышим утреннего пения птиц из-за шума включенного электрического чайника; мы не смотрим под ноги, мчась на рабочую встречу; мы не поднимаем головы к небу, задумчиво идя домой…

И лишь из ряда вон события заставляют нас задуматься о главном. Эти события – чаще всего печальные – рождают чудо. Только через боль, утрату того, чем дорожил, ты начинаешь понимать настоящие ценности, отделяешь зерна от плевел.

У нас сгорела машина. Вся, дотла. Вроде бы и железка, ну ее, но… Это была единственная наша вещь, наполовину с банком, правда, но всё равно наша. Кредит за нее мы не доплатили, и страховки не было, как и денег в кармане. Делать нечего… Ходили вокруг нее, ходили… Каждый горевал о своем: муж – о том, где найти денег, а все мои мысли были об образе блаженной Ксении Петербургской, который я оставила в бардачке машины. Так мне было жаль святыню!

Как иконе блаженной Ксении удалось уцелеть, ведь машина превратилась в головешку?!

И о чудо! В палисаднике возле дома я заметила какой-то предмет. Икона лежала невредимая, даже упаковка не сгорела. Неподалеку мы обнаружили то, что осталось от подушек безопасности. Прокручивая в голове сам процесс возгорания, мы до конца не смогли понять, как иконе удалось уцелеть, ведь машина превратилась в головешку. И тут же мысль пронзила как стрела: мы сами могли превратиться в эти головешки!

Удивительный случай, который был открыт Богом, помог укрепиться в вере не только нам и очевидцам, но и людям, которые слышат эту историю.

С помощью благодати Божией, присмотревшись внимательнее к своей жизни, можно разглядеть немало обыкновенных чудес, которые на самом деле при еще более детальном взгляде оказываются необыкновенными.

Незаслуженное счастье

Помню свое первое ощущение от прихода в храм. Оно тесно связано с иконой блаженной Матроны Московской. Прикоснувшись к ней, почувствовала, как будто бы стою в столпе яркого света и мое сердце наполняется им. Я открыла для себя источник радости, спокойствия и любви к людям. С тех самых пор без труда нахожу икону Матронушки в каждом храме и иду поклониться святой. И каждый раз, когда уныние сковывает мою душу, я спешу в Покровский монастырь на Таганке, где покоятся мощи всеми почитаемой старицы. Всегда веду внутренние беседы с ней и отношусь как к самому близкому живому человеку.

Несколько лет назад я тщетно пыталась найти работу, а мне так хотелось реализоваться как профессионалу. Возраст медленно подползал к 30 годам, а рядом не было той самой половины, и, когда на чашу весов я ставила любовь и работу, первая всегда перевешивала.

«Встретишь его, встретишь», – был мне ответ от Матронушки на молитву о суженом

Тем хмурым, пасмурным днем я шла к Матронушке с просьбой о даровании ремесла. Заняла очередь, которая извивалась длинной вереницей, и начала свой неторопливый внутренний разговор со старицей. Чувствую, что сердцем не о работе молюсь, а о том, чтобы найти свою половинку, создать православную семью. Как только подумала об этом, среди туч появился луч света, и я оказалась в нем. Как же радостно стало!

«Встретишь его, встретишь», – был дан мне ответ.

Каждый человек в очереди свято верил, и это было видно по глазам, что старица поможет, и каждый находил отклик, причем практически сразу же. Недаром святую Матрону называют скоропомощницей – проверено на себе. Читая подобное два года назад, я бы поверила, но не смогла бы и предположить, что со мной тоже может такое произойти. Оказывается, еще как может! Главное – это вера в то, что Господь Бог не оставит. И еще: самые сложные ситуации нам даны для переосознания своей жизни и в итоге изменения себя к лучшему с помощью нашего Господа.

И мы встретились. Моя недостающая половина стояла в 10 сантиметрах от меня. Я же, еще ничего не подозревая, крутила головой в поиске человека знающего, который подскажет, куда можно положить записочку для Матронушки. Рядом стоял отец семейства и ответил на мой вопрос. Позже мой муж рассказал мне, что даже почувствовал укол ревности из-за того, что не у него спросила.

Приложились мы к мощам одновременно, и я почувствовала опять живой светлый отклик. Заняла очередь отдать записки, молодой человек за мной, смотрит обиженно как-то. В голове проносится: какая странная реакция… Я вообще в храме никого не вижу, а тут… Очередь росла. Молодой человек отошел, потом появился в момент эмоционального спора между бабулями о том, кто за кем стоит. Чувствую, что парня оттесняют к обочине очереди. Внутренний голос говорит: «Скажи, что за тобой этот молодой человек стоит. Скажи!» Так и сделала. Мы встретились глазами и засмеялись.

Вышли из храма… и идем теперь рука об руку по семейной, порой не совсем гладкой, жизни. Как только повенчались, наш брак проходил, да и проходит, самые непростые проверки на прочность. То с близкими неурядицы, то сами начинаем эмоциональничать. Но, что бы ни было, мы помним тот день, помним, кто нас связал, просто беремся за руки и идем к Матронушке.

История любви

Рассказ Киры Поздняевой

Из поэтов ему больше всех нравится Гумилев. Мне тоже. У нас даже любимые стихи одни и те же. Он — лирик, но как будто стыдится этого и не отпускает жаждущую песен душу на свободу. Эта черта удивляет и и возмущает меня больше всего. Что ему мешает, ведь он вовсе не зануда. Чего же он боится, зачем постоянно сдерживает себя?

Окна нараспашку. Аромат сирени, смешанный с запахом юной листвы и мокрого асфальта кружит голову. Думать об учебе, о сессии… Невозможно! Впархиваю к нему в квартиру:

— В московские особняки врывается весна нахрапом… Какой воздух, какой май! Бежим в парк!

— Не могу. Сегодня суббота — всенощная.

На мгновение замираю в оцепении. Ну почему, почему он такой.

Однако любопытство и страсть к экспериментам берут верх — плетусь с ним в церковь на всенощную. Великолепие убранства и красивое пение ненадолго берут верх: на глазах слезы, раскаиваюсь в своей несерьезности. Но уже через четверть часа, подобно пойманной в клетку птичке, с тоской смотрю в открытое окно — там май… Как не сочетаются монотонное чтение, запах ладана и серьезные лица с неистовствующей в весеннем угаре природой. А что он? Само внимание. «Как свечечка», — отмечаю в уме.

Наконец-то служба закончена. Забыто тяжкое стояние, на душе светло. Он улыбается. «Какой дивный вечер, природа словно вторит службе…» Вторит?? ПРИРОДА вторит СЛУЖБЕ. Господи, до чего же мы разные!

Осень. Он уже учится в семинарии. На мне яркая куртка, моднейшие брюки, а из-под элегантной шляпы вьются старательно накрученными локонами длинные волосы. В Лавре на меня все оборачиваются.

Как он рад встрече, и как идет ему новенький черный семинарский китель… Быстро и дипломатично выводит меня за пределы монастыря. «Какой на тебе наряд!» — «Не нравится?« — «Очень нравится, но в Лавре этого не поймут». Лицо мое удивленно вытягивается: «Почему. »

Бродим по заброшенному парку, утопая в сугробах желтых и красных осенних листьев, раскидываем их ногами, собираем букеты. Старые качели-лодочки, несмотря на свой жалкий вид, удивительно хорошо вписываются в золотое великолепие парка.

— Покачаемся? — неожиданно предлагает он.

Огненные деревья, серое небо, пруд, монастырские стены — все несется вихрем. Полет — вот свобода, вот блаженство! «Видел бы меня владыка ректор!» — смеется он.

Погожим осенним вечером, когда запах жженых листьев тонет в лиловом киселе сумерек, а сердце щемит от безотчетной печали, мы прогуливаемся вдоль стен Лавры.

— Слушай, я, похоже, запуталась в своих религиозных исканиях. Почему надо все заузить — ведь все религии по большому счету говорят об одном и том же?

— Если смотреть на христианство как на свод нравственных правил…

— А как же еще можно смотреть?!

— А ты крестись и узнаешь, — он приумолк. Потом продолжил:

— Христос — это и есть христианство. Христос, а не абстрактные правила. Вот мы с тобой в жизни сколько встречаем людей. И только один становится дороже других — словно половина тебя. Почему именно этот человек, почему именно его полюбил, ему поверил? Почему? Не знаю. «Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь».

Зорко одно лишь сердце…

День моего крещения был серым, по-настоящему зимним. Вот и храм — маленький, сельский, деревянный, уютный. У двери завсегдатаи, церковные бабушки: «Подай, доченька!». Хор елейных голосков перекрывает вдруг старушка в ярко-зеленом платке: «А почему это мне рубль! Всем по два, а мне рубль?!» …Мое светлое торжественное духовное состояние раздавлено одной фразой! Эти бабушки кого угодно от церкви отвадят!

Крещаемых — человек десять — от мала до велика «Во имя Отца. Аминь. И Сына. Аминь. И Святаго Духа. Аминь. Стою среди других, твержу как заклинание: «Вот, теперь я христианка» — и ничего! Мне все кажется, что батюшка произнесет какое-то последнее, самое важное «аминь», и я почувствую, что стала совсем другой. Пытаюсь вглядеться в себя… Нет, все та же. Как-то даже обидно.

Иду на остановку. У церковной ограды маячит знакомый зеленый платок. «Помоги, дочка!» — говорит бабушка… И я вдруг замечаю, что и губы, и руки у нее совсем синие от холода.

Зимой он приезжал домой довольно редко, а приезжая, заскакивал на какие-нибудь 10-15 минут и снова исчезал. «Вот и кончилась наша… наша дружба», — думалось мне. Лишь иногда по воскресеньям он зазывал меня в Лавру, и все становилось как прежде — шутки, воспоминания и разговоры…

Раннее воскресное утро. Надеваю единственную в моем гардеробе юбку до пят, повязываю на голову платок. «На кого ты похожа?!» — смеются родители. Сегодня он ждет меня, значит вперед, в холодной электричке мимо заснеженных деревень до Сергиева Посада, а там по скрипучему искрящемуся снегу прямо к Лавре. Могучие купола древних соборов, как атланты, поддерживают низкое серо-голубое небо. Мерно, гулко ударяет колокол. В воздух взмывают стаи птиц, и кричащая карусель парит над колокольней.

Жизнь в Лавре подвержена какому-то особому ритму, проникнута особой атмосферой. Попадаю вовнутрь, и носки ног автоматически сводятся вместе, глаза — долу, мелкой семенящей походкой направляюсь к нему. «Ну ты совсем как настоящая матушка!» Я вся сияю — хочется быть хоть чуть-чуть причастной этим соборам, этому звону, этой новой, еще непонятной, но почему-то манящей жизни. Она больше не кажется мрачной.

Многое было пережито, передумано, перечувствовано этой снежной зимой. Потом была первая исповедь, первый Великий пост, первая настоящая Пасха. «Чего-то ты огневушка-поскакушка, больше не скачешь?»

И снова май. Сижу у открытого окна не в силах оторваться от весеннего аллегро. Вновь и вновь не дают покоя «Стихи Юрия Живаго»:

И та же смесь огня и жути

На воле и в живом уюте

И всюду воздух сам не свой…

Звонок в дверь. На пороге — он, в какой-то малоросской белой рубашке с вышитым орнаментом. «Прямо как жених, только цветов не хватает», — усмехнулась я в душе. Миновал час, другой. Вот, сейчас допьет чай и начнет прощаться… «Да, кстати, я хотел тебя кое о чем просить, я, собственно, за тем и пришел». Ах, вот, зачем он пришел — больно кольнуло сердце. Но тут же мои горькие мысли были прерваны. Потому что он вдруг сказал, очень мягко и тихо:

Двенадцать новелл о любви

или избранные размышления над посланием апостола Павла

Первое Послание к Коринфянам апостола Павла

Тема этого номера — необычная и по содержанию, и по форме. Здесь нет интервью и статей, не содержится справок и информационных врезов. Для разговора о христианском восприятии любви вряд ли подходят приемы традиционной журналистики. И поэтому тема наша состоит из двенадцати историй, произошедших в разное время: некоторые несколько веков и даже тысячелетий назад, а некоторые — буквально «вчера». Их разделяет не только время, но и авторство, и сюжет. И сама широта восприятия слова «любовь», которое часто отождествляется с отношениями мужчины и женщины. Далеко не все новеллы, написанные для этой темы пятью православными людьми как своеобразные иллюстрации к потрясающему по силе Посланию святого апостола Павла, похожи на жития и иконы. И конечно же, выбранные нами истории, заключают в себе больше проявлений любви, чем их наименования. Любовь всегда глубока и просторна. Но именно в этом просторном и вместе с тем глубоком восприятии любви; в понимании того, как по-разному присутствует Бог в наших отношениях, заключается для Православия радостное и необычайно важное открытие.

То, что так сближает нас с Богом.

То, что своей жизнью, смертью и Воскресением засвидетельствовал пришедший на землю Христос.

То, что неслучайно становится для людей самым важным — независимо от того, верующие они или нет.

То, что Бог есть Любовь. А значит — когда и пока любим — и мы Божии, как бы ни был для нас труден путь от сомнения к вере.

Редакция

Любовь долготерпит

Олеся Николаева:

Любовь милосердствует

Максим Яковлев:

Я невольно задумывался над этой судьбой: что привело ее в эту жизнь? Ради чего это прожито? Неужели ради любви милосердия к этой несчастной бездомной собаке? Неужели…
Так мало прожито и так много дано.

Любовь не завидует

Олеся Николаева:

Любовь не бесчинствует

Андрей Десницкий:

Любовь не раздражается

Мария Городова:

Любовь не мыслит зла

Андрей Десницкий:

Любовь не радуется неправде

Андрей Десницкий:

Любовь сорадуется истине

Владимир Гурболиков:

В детстве я знал только одного «Фому» — из диковатого детского стихотворения. Он был упрям, и погиб в водах африканской реки, съеденный крокодилом. Но даже из крокодильей пасти доносилось: «Не пра… Я не ве»… То есть, неправда, я не верю. Вот такой Фома-неверующий. А почему звался этот мальчик именно Фомой, я тогда не знал: Евангелие в начале семидесятых было в советских семьях редкостью. А тому, из-за кого в историю вошла поговорка о Фоме-неверующем, довелось выдержать испытание, может быть, более страшное, нежели смерть в крокодильих зубах.

Любовь все покрывает

Максим Яковлев:

Любовь всего надеется

Олеся Николаева:

Человек с чистым сердцем может получить столь непреложную весть о своем пути, которую не может поколебать никакое сомнение в ее кажущейся иррациональности. И лишь потом, когда уверения сердца воплощаются, мы с радостью празднуем победу Божиего Промысла в нашей жизни.

Любовь все переносит

Владимир Гурболиков:

Любовь никогда не престает,
хотя и пророчества прекратятся,
и языки умолкнут, и знание упразднится

Мария Городова:

«Гимн любви» апостола Павла

В этом тексте 16 свойств любви, и каждое достойно отдельного анализа. Подумаем о них с точки зрения психологии, насколько это позволительно в отношении послания святого апостола Павла.

Любовь долготерпит. Значит ли это, что любовь дает особую силу терпения, и все ли терпит любовь? Терпит ли измену, предательство, унижения и прочее? И да, и нет. Любовь, действительно, порой заставляет человека, сверх всякого ожидания, продолжать отношения с любимым даже после его тяжких грехов (это бывает и в браках созависимых, в том числе, в супружествах с алкоголиками. Чего только ни терпят их жены! Но это не значит, что любовь должна терпеть насилие, унижения, оскорбления и ложь! Однако здесь любовь явным образом смешана с зависимостью. Зависимость удушает любовь, если терпение становится терпением-соглашением с грехом).

Долготерпит — значит умеет ждать покаяния и исцеления. Долготерпит — значит «ожидает совершенного», «умеет ждать, когда созреет, когда дорастет», «относится так, как будто уже наступило долгожданное». Не об этом ли писал апостол Павел? Примером такой долготерпящей любви является любовь праотца-патриарха Иакова к своей жене Рахили, которую он полюбил сразу, но брака с ней ждал два раза по семь лет, работая на дядю своего Лавана (см. Быт. 29: 27).

Любовь милосердствует. Милует, сострадает, сочувствует, сожалеет, открывается беде, не осуждает, не обвиняет. Милосердие исходит из самой сути любви — «любви к другому, как к самому себе» (Мк. 12:31). В другом месте (Еф. 5:28–29) апостол Павел замечает: «Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя. Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь». Любовь к жене, другой личности, апостол рассматривает как любовь к себе, не разделяя «я» и «ты». При этом подчеркивает, что это подобно отношению к плоти своей, то есть своему телу и его жизни, что любовь своей внутренней силой преодолевает межиндивидуальную пропасть (Ср.: Быт. 2, 24, Мф 19, 5, Мк 10, 71, Кор. 6, 16 — «единая плоть» — не симбиоз, не слияние личностей, но самый тесный, самый интимный союз двух людей — мужчины и женщины).

Таково милосердие, свойственное любящему человеку, он как бы включает любимую (любимого) в «свое тело». Так и милосердие к ближним основано на любви, подобно отношению к своему телу. Ближний включен в сферу моего бытия, моего космоса, потому он и «ближний», то есть как родственник, родня (телесное родство). Возможно, апостол понимает милосердие как уподобление ближних своим родным? Такова милосердная любовь великой княгини Елизаветы Федоровны, «святого доктора» Гааза, матери Терезы Калькуттской и нашей современницы доктора Лизы Глинки, как нам кажется.

Любовь не завидует. Как правило, в любви человек испытывает такое насыщение чувствами, что он не может сдерживать себя, чтобы не поделиться с любимым, ему хочется говорить о своих чувствах, ласкать, заботиться и прочее (особенно ярко это проявляется во влюбленности). Любовь стремится себя выразить. Это происходит от полноты и избытка. И зависти здесь нет места, потому что от полноты не возникает потребности желать большего и сравнивать себя с другими. Нет сравнений — нет и зависти! Любовь наполняет до краев, не оставляя места для чего-то еще.

Любовь не превозносится. Любовь — сила соединения с другим, которая мысленно и чувственно «переносит» личность к другой личности, подчас забывая себя. Любовь возвышает в глазах любящего другого, не унижая при этом себя, и счастлива этим. Здесь возвышение любимого — не плод соревнования (кто кого больше, умнее, образованнее, правее), а радость за него, желание ему большего. Нередко приходящие на консультацию пары продолжают начатые дома споры о первенстве и правоте. В анализе ситуации обнаруживается, что причиной семейных нестроений является не любовь, а ее недостаток. Когда пара связана глубокой любовью, духа соревновательности нет. А если в какой-то степени и есть, то соперничество быстро покрывается снисходительностью и уступчивостью. Близость дороже самоутверждения. Собственное возвышение над другим разрушает любовь.

Любовь не гордится. С психологической точки зрения гордость — сильная внутренняя установка личности, имеющая компенсаторный и защитный смысл. Гордость возникает от многолетних и страстных усилий самоутверждения за счет отказа от со-бытия, она создает иллюзию защищенности и само достаточности, видя в другом опасного врага, который может разрушить уединенный мир. Любящий же смиренно знает свою меру и свою потребность в другом, свою включенность в событие. А потому любовь не строит крепостных стен между собой и другими, она не может быть изолированной. Любовь не ведет к замкнутости гордыни и потому не гордится.

Любовь не бесчинствует. Любящий не только ласков с любимой, но и предупредителен, заботлив, внимателен. И до тех пор, пока любовь властвует в отношениях, любящий избегает упреков, претензий, ссор, скандалов.

Когда любви не хватает, возникает напряжение и агрессия, которая только и ждет повода для нападения. Любовь примиряет людей, исключает агрессию и насилие.

Любовь не ищет своего. «Искать своего» — значит искать свою выгоду, думать только о себе. Любовь сверхбогата, она преизобилует дарами, а потому не ищет еще чего-то «своего», но готова щедро делиться с любимым и со всем миром! Именно в силу своей полноты любовь жертвенна. Если человек пуст, делиться ему нечем, а жертвенность его будет носить невротический характер (как правило, так проявляет себя зависимость).

Любовь не раздражается. Раздражение — признак накапливающегося напряжения, прежде всего — эмоционального. Раздражение появляется, когда чувство любви не соответствует, не резонирует с деятельностью любви (уважение, внимание, забота, познание, ответственность). Тогда любовь не реализуется, а остается «томлением духа». В любви деятельной раздражение не нуждается в агрессивной разрядке, так как энергии любви (действования) из напряжения переходят в динамику. Томящийся любовью человек, как только откроется ему возможность сделать для любимой что-либо, тотчас веселеет и бросается исполнять. Исполненная любовь умиротворенна.

Любовь не мыслит зла. «Мыслит зло» тот, у кого осуждение отравляет ростки любви, кто находится во власти страха, малодушия, зависти, стыда и обиды. Любовь великодушна, она не знает этих чувств. Она не «мыслит» завистливым осуждением, обидчивым злопамятством. Любящий всегда может «мыслить» добром: в его сердце есть силы, время, подходящие слова, нежность и благожелание. В любви есть близость, а близость дает сопричастность с тем, что происходит с любимым. И если себе зла не желаешь, то и тому, кого любишь как себя, не помыслишь зла (Вспомним евангельские слова: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22:39). Если любишь другого, как себя, значит и другому зла не помыслишь. Здесь уместно вспомнить и еще одно место в Библии: «Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя (Еф. 5:28). К нашей теме это имеет прямое отношение. Если любишь, то зла любимой не пожелаешь, как и себе).

Любовь все покрывает. Любовь своей силой и светом может, как покрывает птица своих птенцов, «покрыть» слабость, низость, недостойное поведение. Любовь — это защита, маскировка таких поступков и слабых сторон личности, которые в такой защите нуждаются. Покрыть — это сделать как бы невидимым, как бы не бывшим. Но это не значит оправдать или выгородить, а также не значит скрыть грех, ошибку или преступление. Покрыть — значит с щедростью лекаря исцелить рану, накормить голодного, согреть замерзающего. Покрыть любовью — значит восполнить недостачу, дефицит милосердия, благочестия, праведности, правды и добра. И делает это любовь добровольно, хотя иногда неосознанно, по своей природе, от избытка милосердия, от щедрости. Там, где добро убывает, где царствует грех, там любовь может восполнить недостающее.

Любовь всего надеется. Надежда — это скрепа, связь веры и любви. Любовь выбирает лучшее в партнере, его возможную стойкость, верность, ответственность и стремится к этим качествам, то есть надеется. Надеется — значит не просто допускает, а ожидает и готовится к ним. Так, жена, после долгой отлучки мужа, узнав, что уже близко он, скоро приедет, готовится принять его в дом. Она не просто предполагает возможное, не просто ждет, но уже готовится. Надежда — это активное ожидание, это энергия приготовления, исполненности. «Блажен раб, его же обрящет бдяща» (из тропаря утрени Великого понедельника).

Любовь все переносит. Терпению любви нет предела, это известно хорошо. Но «все переносит» не значит «не разумея, ЧТО переносит», не значит покорности и безрассудности. Что терпеть? Предательства, измены, насилие? Ответственность и опыт говорят, что иногда более терпеть нельзя. Если в отношениях терпеливость потакает греху и распаду, любовь разрушается. Тогда она может избрать исцеляющее «нет» — как разрыв, и отказ, и ответственность. Любовь зрелая может все перенести, сил у нее много, но кроме сил, у нее есть ответственность.

Любовь никогда не перестает. Два одинаково ценных для нас смысла можем мы усмотреть в этих словах апостола Павла: с точки зрения времени и с точки зрения деятельности. Первый смысл в том, что любовь — та самая добродетель, которая сохранится не только здесь, на земле, но и за гробом, в жизни небесной. Для любящих это великое счастье — знать и верить, что их любовь имеет непреходящий смысл; что любовь — не «гормоны», не плоть, но дух; что любовь имеет высшую ценность, и любящий прикасается вечности. Владыка Сурожский Антоний любил приводить слова одного французского писателя: «Сказать человеку: „Я тебя люблю“ — то же самое, что сказать ему: „Ты будешь жить вечно, ты никогда не умрешь…“» (Антоний, митр. Сурожский. Таинство любви: Беседа о христианском браке)

Второй смысл — в непрекращающемся действии любви. Она всегда творит, действует неусыпно, непрестанно и не устает. Любовь продолжает действовать и тогда, когда сил нет, и кажется, что выхода не видно. Но выход находится, потому что в действенной любви более всего проявляется подобие человека Творцу, и Господь не оставляет любящих.

Эти «определения», данные апостолом Павлом, помогают отличить любовь от зависимости. Например, «любовь все покрывает и всему верит» — разве может вынести это зависимость? Напротив, ей часто сопутствуют мнительность и недоверие, зависимость нуждается в контролировании другого, потому что она не доверяет. В любви же рождается доверие, и вместе с ним — свобода. Ведь любовь налагает ответственность, взаимные обязательства, которые могут перерасти в несвободу. Очень важно не связать любимого, но «дать свободу», и уважать свободу, данную Богом. Митрополит Антоний, говоря о зависимости, подмечает:

«Не слишком ли часто бывает, что если бы жертва нашей любви осмелилась заговорить, она бы взмолилась: „Пожалуйста, люби меня поменьше, но дай мне чуточку свободы!“» Так из любви и доверия следует свобода — не попустительство и равнодушие, а дистанция, на которую я могу отступить от любимого, уважая и доверяя его личному пространству.

Отрывок из книги «Влюбленность, любовь, зависимость» протоиерея Андрея Лоргуса и психолога Ольги Красниковой издательства “Никея”

«Влюбленность, любовь, зависимость» – первая в серии книг по семейной психологии «Путь семейной жизни», которая адресована всем, кто хочет найти в ней ориентиры, разобраться в хитросплетениях супружеских отношений. Это изложение авторского курса лекций, предназначенное для самого широкого круга читателей.Особенно важный раздел посвящен теме формирования в детстве зависимого типа личности, и этот раздел может стать бесценным для каждого родителя, думающего о будущем своих детей.