З гиппиус молитва

Зинаида Гиппиус — Песня: Стих

Окно мое высоко над землею,
Высоко над землею.
Я вижу только небо с вечернею зарею,
С вечернею зарею.

И небо кажется пустым и бледным,
Таким пустым и бледным…
Оно не сжалится над сердцем бедным,
Над моим сердцем бедным.

Увы, в печали безумной я умираю,
Я умираю,
Стремлюсь к тому, чего я не знаю,
Не знаю…

И это желание не знаю откуда,
Пришло откуда,
Но сердце хочет и просит чуда,
Чуда!

О, пусть будет то, чего не бывает,
Никогда не бывает:
Мне бледное небо чудес обещает,
Оно обещает,

Но плачу без слез о неверном обете,
О неверном обете…
Мне нужно то, чего нет на свете,
Чего нет на свете.

З гиппиус молитва

Труднее всего – молиться Богу. Но и важнее всего – молиться Богу. Земля стоит молитвами, и если в церквах, домах, монастырях и пустынях перестанут возносить к небу молитвы, она перестанет существовать. За ненадобностью. Как давным-давно перестал существовать допотопный мир, в котором из молитвенников осталось лишь одно семейство Ноя.

Раннехристианский философ Тертуллиан писал: «Каждая душа – христианка». Она помнит своего Творца, и обращаться к Нему для нее естественно. Поэтому в любой критической ситуации мы бросаемся за помощью именно к Богу. До времени отношение наше к Нему потребительское и ситуативное. Но, начав регулярно ходить в церковь, становишься перед непреложным фактом: молитва – это осно ва жизни.

Прежде всего, любое церковное богослужение есть общая молитва всех стоящих в храме. Трудностей и искушений на ней не счесть, они обсуждаются в разделе о богослужении.

Есть еще утреннее и вечернее молитвенные правила. Они обязательны для каждого христианина. Продолжительность каждого правила – около 15 минут. Да, они краткие, но все равно сопряжены с трудностями, главная из которых – опустить, пропустить, замотать, не успеть, рухнуть и заснуть, убежать на работу, просто забыть (это в самом начале пути) либо, проявив недюжинную силу воли и выдержку, презреть оглушительные вопли совести и правило все же – не прочитать. Какое-то время греет надежда: привыкну, втянусь, само собой дело пойдет, без проблем. Уходят годы – но ежедневная борьба продолжается. Оказывается, привыкнуть «на автомате» молиться в положенное время – невозможно. Молитва – это действие, неравнозначное чистке зубов (хотя осуществляются они последовательно, безотрывно друг от друга). Ибо всякий раз, как мне вставать на правило, приятно оживляется сущий рядом бес и встает на собственное правило, на собственный пост – его задача не допустить меня помолиться эти недолгие 15 минут.

Способы борьбы? Во-первых, неуклонность и неотступность. Здесь действует тот же закон, что и при любом контакте с этими низшими духовными сущностями, – если они видят, что я раз за разом, не уступая им, дважды в день, хоть вокруг пожар и буря, – читаю правило, то отступают, дабы начать пакостить в чем-то ином, в чем окажусь податливей. А раз уж поддалась им раз, то и другой и третий неизбежны. Тогда и битве с совестью, ежеутренней и ежевечерней, конца-края не будет.

Во-вторых, помощь и советы священника. В-третьих, и в-главных, – «просто» полюбить Христа настолько, что без разговора с Ним день будет не в день, и ночь – не в ночь. Настолько, чтобы без Любимого все валилось из рук, и сон не шел, и пригорала пересоленная каша. Именно так и молятся по-настоящему верующие люди. От большой любви, а не по обязанности!

Но нам приходится – по обязанности. Принуждая себя. Помня, что «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11, 12). Зная, что не навсегда эта сухая обязаловка и Христос за терпение наше подаст когда-нибудь радость молитвы. С усилием, с неохотой, но пробивая навстречу Ему тоннель сквозь гранитную гору своей нелюбви и испорченности, сбивая руки кайлом и киркой, ужасаясь мизерности результата: уже обессилел, а в сплошной скальной породе вместо широкого сияющего тоннеля видна лишь крохотная ямка. Однако будем знать и помнить, что с той стороны навстречу нам с принципиально иной скоростью и силой движется Он Сам. И единственное условие встречи в готовом тоннеле – не опускать руки.

Всегда читается молитва перед едой и после. Пища и питье – условие нашей физической жизни. Вопрос в том, кто их нам дал. Казалось бы, если я сама заработала деньги, купила продукты и сварила обед – то кому должна быть благодарна моя семья? Ясно, что мне. Но Кто дал мне работу, здоровье, чтобы выполнять ее и варить обед? Кто дал дом – с кухней и плитой и кастрюлями? Кто дал смысл готовить этот обед – подарив мне семью, ради которой и делаю все это? Итак, в целом – Кто подал, подарил мне эту пищу? Господь. Так простой, обыденный, привычный обед соединяет меня с Богом, с Его бесконечной любовью. «Мы – то, что мы едим. » Вкушая пищу с любовью, благодаря за дарованные нам еду, кров, тепло, преданность родных и друзей – приобщаемся к Его божественной любви, уподобляемся Христовым ученикам, собравшимся на встречу с Ним. Недаром в древней церкви так важны были агаппы – совместные трапезы, происходившие после Божественной литургии, на которых и стар и млад, и богатые и бедные совместно вкушали пищу, славя Всевышнего.

Ну а коли сам с усам, то сам и живи. Ты, как наглый подросток, уверен, что ничегошеньки тебе от Родителя не нужно, ибо – уже большой, ибо – все можешь.

А Он, как всегда, долготерпит. И ждет, пока очнется Его грубое неблагодарное дитя.

Обращаются к Богу и с краткими прошениями в течение дня. «Господи, помоги», «Господи, не оставь» – с любыми, которые согревают сердце. Вершина этих прошений – Иисусова молитва, но на нее непременно нужно благословение духовника, иначе вместо собирания, соединения души, начнется ее разрушение.

– Почему? Я хочу молиться, купил молитвослов, там есть Иисусова молитва, я хочу ее творить. Но почему же этого не делать без благословения? В молитвослове ничего про ограничения не написано. Да я и сам не предполагал, что какие-то ограничения могут быть. Это же молитва, как она может разрушить мою душу?

Священник, следящий за твоим духовным путем, увидит, когда именно тебе пойдет впрок Иисусова молитва. Нечто похожее происходит с лекарствами. Каждое хорошо в свое время и в своей дозе. А назначения делает – врач.

– Да, но почему другие молитвы можно читать всегда?

– А потому что Иисусова молитва – особая. Это сугубое призывание имени Христова. Читайте книжки, про нее много написано и святыми отцами, и современными авторами. Есть и книги, более чем доступные для нас, новоначальных. (Епископ Диоклитий Каллист (Уэр). Сила имени. Молитва Иисусова в православной духовности. Тула, 2004 г.)

Есть и другие виды молитв. Не все знают о такой, например, вещи, как молитва по соглашению, хотя среди верующих она применяется достаточно часто. Молитва по соглашению основана на словах Христа: «Если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного, ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18, 19–20). Как творится эта молитва? Берется благословение, оговаривается единое время и единый текст – и точно в это время все, согласившиеся просить о некоей конкретной вещи, становятся читать эту единую молитву – телесно порознь, но духовно вместе. Молитва по соглашению очень помогает, когда нам или членам нашей семьи нужна поддержка. Прошение она может содержать любое – выздоровление, сдача экзамена, налаживание семейных отношений, получение работы. Условие ее – искренность всех молящихся.

А еще мы часто просто просим молитв ближних.

– Помолитесь обо мне. У меня никак не пишется курсовая работа.

Через несколько дней:

– Спасибо за молитвы. Все в порядке. Потрясенная, я смотрю в глаза благодарящей.

– Откуда вы знаете, что я за вас действительно просила?

– А вы попробуйте сами, попросите молитв – тоже почувствуете.

Пробовала и пробую, все время прошу молитв тех, в ком уверена – любят и отзовутся, действительно не забудут, действительно помолятся. Вижу результаты – происходит то, о чем просила их молиться. Но вот насчет «почувствуете» – это явно иная мера. Не моя.

Мы постоянно встречаем в церкви тех, кто ушел дальше. Кроме священников, кому Сам Бог велел, кроме наших катехизаторов и преподавателей (кто потому и пре-пода-ват-ель, что ему есть что «подавать») – ими оказываются обычные мужчины и женщины, неприметно стоящие в уголке.

Долго не находила себе места: если Господь всеведущий и всесильный, если и несоделанное мною уже записано в Его книге жизни – что изменит моя молитва? Он решил, законоположил какое-то событие или ситуацию – чего же я брыкаюсь, молюсь о чем-то? Грустно, но самые опытные прихожане не смогли ответить на это детское отчаяние.

– Молиться – наша христианская обязанность.

– Да, но зачем? Зачем просить о том, чего все равно не будет, потому что план Божий – иной?!

– Да не может Он хотеть бессмыслицы! Не верю.

В очередной раз, не первый и не последний, душу привел в порядок учитель.

– Как это – ничего не изменится? Именно что по нашим молитвам Он меняет план Свой о нас. В этом и состоит наше с Ним со-действие, взаимо-действие.

И вновь все встало по местам.

Действительно, наша свобода, которую Он Сам дал нам, – идти за Ним или против Него, любить Его или ненавидеть, выполнять Его волю и свое предназначение, или плыть по воле своих страстей – момент каждого нашего выбора меняет Его планы, корректирует их, перестраивает мироздание, ибо чтобы разрешить одну-единственную тупиковую, злую, катастрофическую ситуацию, в какую заводит нашу жизнь наша свобода – Он перевязывает и вновь соединяет тысячи нитей иных судеб и событий.

Всемогущий и Всеблагой.

И Промысл Его – непрерывен: из глубин нашего зла – к общему добру.

Собрание стихов. 1889–1903

Некоторые из нас, стыдясь и печалясь, совсем оставляют стихотворную форму, как слишком явно молитвенную, и облекают иной, сложной и туманной, плотью свое божественное устремление.

Если есть где-нибудь один, кто поймет нашу молитву, — он поймет ее и сквозь печаль тумана. Но есть ли он? Есть ли чудо?

Я считаю мои стихи (независимо от того — бездарны они или талантливы, — не мне судить, да и это к делу не относится) — очень современными в данном значении слова, то есть очень обособленными, своеструнными, в своеструнности однообразными, а потому для других ненужными. Соединение же их в одной книге — должно казаться просто утомительным. Книга стихотворений — даже и не вполне «обособленного» автора — чаще всего утомительна. Ведь все-таки каждому стихотворению соответствует полное ощущение автором данной минуты; оно вылилось — стихотворение кончилось; следующее — следующая минута, — уже иная; они разделены временем, жизнью; а читатель перебегает тут же с одной страницы на другую, и смены, скользя, только утомляют глаза и слух.

Но, повторяю, было время, когда стихи принимались и понимались всеми, не утомляли, не раздражали, были нужны всем. И не оттого, что прежние поэты писали прекрасные стихи, а теперешние пишут плохие; что толкуют о вырождении стиха, об исчезновении поэтических талантов! Исчезли не таланты, не стихи, — исчезла возможность общения именно в молитве, общность молитвенного порыва. Я утверждаю, что стремление к ритму, к музыке речи, к воплощению внутреннего трепета в правильные переливы слов — всегда связано с устремлением молитвенным, религиозным, потусторонним, — с самым таинственным, глубоким ядром человеческой души, и что все стихи всех действительно поэтов — молитвы. Молитвенны стихи и прежних наших стихотворцев, — тех, в свое время принятых, понятных. Был и будет Пушкин; он принят навсегда, он был и будет нужен; его песни, он сам — как солнце; он вечен, всепроникающ, но, — как солнце, — неподвижен. То, что есть молитвы Пушкина, — не утоляет нашего порыва, не уничтожает нашего искания: он — не цель, не конечный предел, а лишь некоторое условие существования этого порыва, как солнце не жизнь, а только одно из условий жизни, Пушкин — вне времени, зато он и вне нашего пути, исторического и быстрого.

Но вот Некрасов, поэт во времени, любимый и всем в свое время нужный. И его «гражданские» песни — были молитвами. Но молитвы эти оказались у него общими с его современниками. Дрожали общие струны, пелись хвалы общему Богу. Каковы они были — все равно. Они замолкли и уже не воскреснут, как молитвословия. Но они звучали широко и были нужны, они были — общими. Теперь — у каждого из нас отдельный, сознанный или несознанный, — но свой Бог, а потому так грустны, беспомощны и бездейственны наши одинокие, лишь нам и дорогие, молитвы.

Есть и в прошлом один, нам подобный, «ненужный всем» поэт: Тютчев. Любят ли его «все», понятны ли «всем» его странные, лунные гимны, которых он сам стыдился перед другими, записывал на клочках, о которых избегал говорить? Каким бесцельным казался и кажется он! Если мы, редкие, немногие из теперешних, почуяли близость его и его Бога, сливаемся сердцем с его славословиями, — то ведь нас так мало! И даже для нас он, Тютчев, все-таки — из прошлого, и его Бог не всегда, не всей полностью — наш Бог.

Я намеренно не вхожу здесь в оценку величины и малости того или другого поэта. Вопрос о силе таланта не имеет значения для тех мыслей, которые мне хотелось высказать. Я думаю, явись теперь, в наше трудное, острое время, стихотворец, по существу подобный нам, но гениальный, — и он очутился бы один на своей узкой вершине; только зубец его скалы был бы выше, — ближе к небу, — и еще менее внятным казалось бы его молитвенное пение. Пока мы не найдем общего Бога, или хоть не поймем, что стремимся все к Нему, Единственному, — до тех пор наши молитвы, — наши стихи, — живые для каждого из нас, — будут непонятны и не нужны ни для кого.

М.: Скорпион, 1903; на титуле — 1904. Печ. по этому изд. (экземпляр библиотеки Института мировой литературы РАН [далее ИМЛИ] с рукописными маргиналиями автора), сверенному по кн.: Гиппиус З. Н. Стихотворения. Вступ. статья, сост., подготовка текста и примеч. А. В. Лаврова. СПб.: гуманитарное агентство «Академический проект», 1999 (серия «Новая Библиотека поэта»). Сведения о первых публикациях стихотворений даются по этому изд. См. также статью Н. А. Богомолова и Н. В. Котрелева «К истории первого сборника стихов Зинаиды Гиппиус» в журнале «Русская литература» (1991. № 3). «Собрание стихов» вызвало в критике полярные суждения: от резко негативных оценок тех, кто отвергал творчество символистов («г-жа Гиппиус — не поэт»), до восторженных откликов друзей и сподвижников, отметивших новаторскую философско-молитвенную доминанту ее книги. Впоследствии Гиппиус издала еще пять поэтических сборников: «Собрание стихов. Книга вторая. 1903—1909» (М., 1910), «Последние стихи. 1914—1918» (Пб., 1918), «Походные песни» (под псевдонимом: Антон Кирша. Варшава, 1920), «Стихи. Дневник 1911-1921» (Берлин, 1922), «Сияния» (Париж, 1938).

Необходимое о стихах . Фрагменты предисловия вошли в статью «Нужны ли стихи?», опубликованную в журнале «Новый путь» (1903. № 9) и включенную в книгу: Антон Крайний (З. Гиппиус) . Литературный дневник (1899—1907). СПб.: Изд. М. В. Пирожкова, 1908.

Сборник «Поэзия небес» — Зинаида Гиппиус

О другом

Моё начало. Мой конец.

Тебя, в Ком Сын, Тебя, Кто в Сыне,

Во имя Сына прошу я ныне

И зажигаю пред Тобой

Господь. Отец. Спаси, укрой —

Тобою дух мой воскресает.

Я не о всех прошу, о Боже,

Кто предо мною погибает,

Чьё мне спасение дороже,

Прими, Господь, моё хотенье!

О, жги меня, как я — свечу,

Но ниспошли освобожденье,

Твою любовь, Твоё спасенье —

Если нет на земле надежды —

Дай коснуться Твоей одежды,

Ты во дни, когда был меж нами,

«Не оставлю вас сиротами,

Нет Тебя. Душа не готова,

Но мы верим, — Ты будешь снова

Дар

Ни о чём я Тебя просить не смею,

всё надобное мне — Ты знаешь Сам;

но жизнь мою, — то, что имею, —

несу ныне к Твоим ногам.

Тебе Мария умыла ноги,

и Ты её с миром отпустил;

верю, примешь и мой дар убогий,

и меня простишь, как её простил.

Нескорбному Учителю

Иисус, в одежде белой,

Прости печаль мою!

Тебе я дух несмелый

И тяжесть отдаю.

Иисус, детей надежда!

Прости, что я скорблю!

Темна моя одежда,

Но я Тебя люблю.

Христу

Мы не жили — и умираем

Ты вернёшься. Но как узнаем

Всё дрожим и себя стыдимся,

Мы молчаний Твоих боимся.

«Сообщники

Ты думаешь. Голгофа миновала,

При Понтии Пилате пробил час,

И жизнь уже с тех пор не повторяла

Того, что быть могло — единый раз?

Иль ты забыл? Недавно мы с тобою

По площади бежали второпях,

К судилищу, где двое пред толпою

Стояли на высоких ступенях.

И спрашивал один, и сомневался,

Другой молчал, — как и в былые дни.

Ты всё вперёд, к ступеням порывался.

Кричали мы: распни Его, распни!

Шёл в гору Он — ты помнишь? — без сандалий.

З гиппиус молитва

Труднее всего – молиться Богу. Но и важнее всего – молиться Богу. Земля стоит молитвами, и если в церквах, домах, монастырях и пустынях перестанут возносить к небу молитвы, она перестанет существовать. За ненадобностью. Как давным-давно перестал существовать допотопный мир, в котором из молитвенников осталось лишь одно семейство Ноя.

Раннехристианский философ Тертуллиан писал: «Каждая душа – христианка». Она помнит своего Творца, и обращаться к Нему для нее естественно. Поэтому в любой критической ситуации мы бросаемся за помощью именно к Богу. До времени отношение наше к Нему потребительское и ситуативное. Но, начав регулярно ходить в церковь, становишься перед непреложным фактом: молитва – это осно ва жизни.

Прежде всего, любое церковное богослужение есть общая молитва всех стоящих в храме. Трудностей и искушений на ней не счесть, они обсуждаются в разделе о богослужении.

Есть еще утреннее и вечернее молитвенные правила. Они обязательны для каждого христианина. Продолжительность каждого правила – около 15 минут. Да, они краткие, но все равно сопряжены с трудностями, главная из которых – опустить, пропустить, замотать, не успеть, рухнуть и заснуть, убежать на работу, просто забыть (это в самом начале пути) либо, проявив недюжинную силу воли и выдержку, презреть оглушительные вопли совести и правило все же – не прочитать. Какое-то время греет надежда: привыкну, втянусь, само собой дело пойдет, без проблем. Уходят годы – но ежедневная борьба продолжается. Оказывается, привыкнуть «на автомате» молиться в положенное время – невозможно. Молитва – это действие, неравнозначное чистке зубов (хотя осуществляются они последовательно, безотрывно друг от друга). Ибо всякий раз, как мне вставать на правило, приятно оживляется сущий рядом бес и встает на собственное правило, на собственный пост – его задача не допустить меня помолиться эти недолгие 15 минут.

Способы борьбы? Во-первых, неуклонность и неотступность. Здесь действует тот же закон, что и при любом контакте с этими низшими духовными сущностями, – если они видят, что я раз за разом, не уступая им, дважды в день, хоть вокруг пожар и буря, – читаю правило, то отступают, дабы начать пакостить в чем-то ином, в чем окажусь податливей. А раз уж поддалась им раз, то и другой и третий неизбежны. Тогда и битве с совестью, ежеутренней и ежевечерней, конца-края не будет.

Во-вторых, помощь и советы священника. В-третьих, и в-главных, – «просто» полюбить Христа настолько, что без разговора с Ним день будет не в день, и ночь – не в ночь. Настолько, чтобы без Любимого все валилось из рук, и сон не шел, и пригорала пересоленная каша. Именно так и молятся по-настоящему верующие люди. От большой любви, а не по обязанности!

Но нам приходится – по обязанности. Принуждая себя. Помня, что «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11, 12). Зная, что не навсегда эта сухая обязаловка и Христос за терпение наше подаст когда-нибудь радость молитвы. С усилием, с неохотой, но пробивая навстречу Ему тоннель сквозь гранитную гору своей нелюбви и испорченности, сбивая руки кайлом и киркой, ужасаясь мизерности результата: уже обессилел, а в сплошной скальной породе вместо широкого сияющего тоннеля видна лишь крохотная ямка. Однако будем знать и помнить, что с той стороны навстречу нам с принципиально иной скоростью и силой движется Он Сам. И единственное условие встречи в готовом тоннеле – не опускать руки.

Всегда читается молитва перед едой и после. Пища и питье – условие нашей физической жизни. Вопрос в том, кто их нам дал. Казалось бы, если я сама заработала деньги, купила продукты и сварила обед – то кому должна быть благодарна моя семья? Ясно, что мне. Но Кто дал мне работу, здоровье, чтобы выполнять ее и варить обед? Кто дал дом – с кухней и плитой и кастрюлями? Кто дал смысл готовить этот обед – подарив мне семью, ради которой и делаю все это? Итак, в целом – Кто подал, подарил мне эту пищу? Господь. Так простой, обыденный, привычный обед соединяет меня с Богом, с Его бесконечной любовью. «Мы – то, что мы едим. » Вкушая пищу с любовью, благодаря за дарованные нам еду, кров, тепло, преданность родных и друзей – приобщаемся к Его божественной любви, уподобляемся Христовым ученикам, собравшимся на встречу с Ним. Недаром в древней церкви так важны были агаппы – совместные трапезы, происходившие после Божественной литургии, на которых и стар и млад, и богатые и бедные совместно вкушали пищу, славя Всевышнего.

Ну а коли сам с усам, то сам и живи. Ты, как наглый подросток, уверен, что ничегошеньки тебе от Родителя не нужно, ибо – уже большой, ибо – все можешь.

А Он, как всегда, долготерпит. И ждет, пока очнется Его грубое неблагодарное дитя.

Обращаются к Богу и с краткими прошениями в течение дня. «Господи, помоги», «Господи, не оставь» – с любыми, которые согревают сердце. Вершина этих прошений – Иисусова молитва, но на нее непременно нужно благословение духовника, иначе вместо собирания, соединения души, начнется ее разрушение.

– Почему? Я хочу молиться, купил молитвослов, там есть Иисусова молитва, я хочу ее творить. Но почему же этого не делать без благословения? В молитвослове ничего про ограничения не написано. Да я и сам не предполагал, что какие-то ограничения могут быть. Это же молитва, как она может разрушить мою душу?

Священник, следящий за твоим духовным путем, увидит, когда именно тебе пойдет впрок Иисусова молитва. Нечто похожее происходит с лекарствами. Каждое хорошо в свое время и в своей дозе. А назначения делает – врач.

– Да, но почему другие молитвы можно читать всегда?

– А потому что Иисусова молитва – особая. Это сугубое призывание имени Христова. Читайте книжки, про нее много написано и святыми отцами, и современными авторами. Есть и книги, более чем доступные для нас, новоначальных. (Епископ Диоклитий Каллист (Уэр). Сила имени. Молитва Иисусова в православной духовности. Тула, 2004 г.)

Есть и другие виды молитв. Не все знают о такой, например, вещи, как молитва по соглашению, хотя среди верующих она применяется достаточно часто. Молитва по соглашению основана на словах Христа: «Если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного, ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18, 19–20). Как творится эта молитва? Берется благословение, оговаривается единое время и единый текст – и точно в это время все, согласившиеся просить о некоей конкретной вещи, становятся читать эту единую молитву – телесно порознь, но духовно вместе. Молитва по соглашению очень помогает, когда нам или членам нашей семьи нужна поддержка. Прошение она может содержать любое – выздоровление, сдача экзамена, налаживание семейных отношений, получение работы. Условие ее – искренность всех молящихся.

А еще мы часто просто просим молитв ближних.

– Помолитесь обо мне. У меня никак не пишется курсовая работа.

Через несколько дней:

– Спасибо за молитвы. Все в порядке. Потрясенная, я смотрю в глаза благодарящей.

– Откуда вы знаете, что я за вас действительно просила?

– А вы попробуйте сами, попросите молитв – тоже почувствуете.

Пробовала и пробую, все время прошу молитв тех, в ком уверена – любят и отзовутся, действительно не забудут, действительно помолятся. Вижу результаты – происходит то, о чем просила их молиться. Но вот насчет «почувствуете» – это явно иная мера. Не моя.

Мы постоянно встречаем в церкви тех, кто ушел дальше. Кроме священников, кому Сам Бог велел, кроме наших катехизаторов и преподавателей (кто потому и пре-пода-ват-ель, что ему есть что «подавать») – ими оказываются обычные мужчины и женщины, неприметно стоящие в уголке.

Долго не находила себе места: если Господь всеведущий и всесильный, если и несоделанное мною уже записано в Его книге жизни – что изменит моя молитва? Он решил, законоположил какое-то событие или ситуацию – чего же я брыкаюсь, молюсь о чем-то? Грустно, но самые опытные прихожане не смогли ответить на это детское отчаяние.

– Молиться – наша христианская обязанность.

– Да, но зачем? Зачем просить о том, чего все равно не будет, потому что план Божий – иной?!

– Да не может Он хотеть бессмыслицы! Не верю.

В очередной раз, не первый и не последний, душу привел в порядок учитель.

– Как это – ничего не изменится? Именно что по нашим молитвам Он меняет план Свой о нас. В этом и состоит наше с Ним со-действие, взаимо-действие.

И вновь все встало по местам.

Действительно, наша свобода, которую Он Сам дал нам, – идти за Ним или против Него, любить Его или ненавидеть, выполнять Его волю и свое предназначение, или плыть по воле своих страстей – момент каждого нашего выбора меняет Его планы, корректирует их, перестраивает мироздание, ибо чтобы разрешить одну-единственную тупиковую, злую, катастрофическую ситуацию, в какую заводит нашу жизнь наша свобода – Он перевязывает и вновь соединяет тысячи нитей иных судеб и событий.

Всемогущий и Всеблагой.

И Промысл Его – непрерывен: из глубин нашего зла – к общему добру.

Зинаида Гиппиус. “Молитва”

Тени луны неподвижные…
Небо серебряно-черное…
Тени, как смерть, неподвижные…
Живо ли сердце покорное?
Кто-то из мрака молчания
Вызвал на землю холодную,
Вызвал от сна и молчания
Душу мою несвободную.
Жизни мне дал унижение,
Боль мне послал непонятную…
К Давшему мне унижение
Шлю я молитву невнятную.
Сжалься, о Боже, над. слабостью
Сердца, Тобой сотворенного,
Над бесконечною слабостью
Сердца, стыдом утомленного.
Я – это Ты, о Неведомый,
Ты – в моем сердце, Обиженный,
Так подними же, Неведомый,
Дух Твой, Тобою униженный,
Прежнее дай мне безмолвие,
О, возврати меня вечности…
Дай погрузиться в безмолвие,
Дай отдохнуть в бесконечности.
Дата написания: 1897 год

Похожие стихотворения:

Зинаида Гиппиус. “Тварь”Царица вечно-ясная, Душа моей души! Зову тебя, прекрасная, Зову тебя, спеши! Но знаю, на свидание Придешь ты не одна: Придет мое страдание, Мой грех, моя.

Зинаида Гиппиус. “Сонет”Один я в келии неосвещенной. С предутреннего неба, из окна, Глядит немилая, холодная весна. Но, неприветным взором не смущенной, Своей душе, в безмолвие влюбленной, Не.

Зинаида Гиппиус. “Отдых”Слова – как пена, Невозвратимы и ничтожны. Слова – измена, Когда молитвы невозможны. Пусть длится дленье. Не я безмолвие нарушу. Но исцеленье Сойдет ли в.

Зинаида Гиппиус. “Снежные хлопья”Глухим путем, неезженным, На бледном склоне дня Иду в лесу оснеженном, Печаль ведет меня. Молчит дорога странная, Молчит неверный лес… Не мгла ползет туманная С.

Зинаида Гиппиус. “Тишь”На улицах белая тишь. Я не слышу своего сердца. Сердце, отчего ты молчишь? Такая тихая, такая тихая тишь… Город снежный, белый – воскресни! Луна –.

Константин Бальмонт. “Молитва”Господи Боже, склони свои взоры К нам, истомленным суровой борьбой, Словом Твоим подвигаются горы, Камни как тающий воск пред Тобой! Тьму отделил Ты от яркого.

Зинаида Гиппиус. “Соблазн”П. П. Перцову Великие мне были искушенья. Я головы пред ними не склонил. Но есть соблазн… соблазн уединенья… Его доныне я не победил. Зовет меня.

Зинаида Гиппиус. “Тоске времен”Пришли – и стали тени ночи… Полонский Ты, уныльница, меня не сторожи, Ты хитра – и я хитер, не обморочишь. Глубоко я провожу мои межи.

Зинаида Гиппиус. “Кровь”Я призываю Любовь, Я открываю Ей сердце. Алая, алая кровь, Тихое, тихое сердце. Руку мою приготовь, Верой овей мое сердце. Алая, алая кровь, Тихое, тихое.

Зинаида Гиппиус. “Шел”Белому и Блоку 1 По торцам оледенелым, В майский утренний мороз, Шел, блестя хитоном белым, Опечаленный Христос. Он смотрел вдоль улиц длинных, В стекла запертых.

Мифотворческий эрос к 140-летию зинаиды гиппиус

Лишь в неизменном – бесконечность,
Лишь в постоянном – глубина.
И дальше путь, и ближе вечность,
И всё ясней: любовь одна.
З. Гиппиус

«В самом начале революции Троцкий выпустил брошюру о борьбе с религиозными предрассудками. ”Пора, товарищи, понять, что никакого Бога нет. Ангелов нет/ Чертей и ведьм нет”, — и вдруг, совершенно неожиданно, в скобках: “нет, впрочем, одна ведьма есть – Зинаида Гиппиус”. Мне эта брошюра, — пишет в своих воспоминаниях известный литературный критик, поэт и мемуарист Георгий Адамович, — попалась на глаза уже здесь, в Париже, и я принёс её Зинаиде Николаевне. Она, со своим вечным лорнетом в руках, прочла, нахмурилась, пробрюзжала: “Это ещё что такое? Что это он выдумал?”, — а потом весело рассмеялась и признала, что, по крайней мере, это остроумно».
( Г. Адамович, судя по всему, имеет в виду следующие слова Л. Троцкого: «. гвоздевой сапог наступил на лирический мизинчик питерской барыни, которая немедленно же показала, какая под декадентски-мистически-эротически-христианнейшей оболочкой скрывается натуральная собственническая ведьма. И вот этой натуральной ведьмистостью стихи Зинаиды Гиппиус возвышаются над другими, более совершенными, но «нейтральными», то есть мёртвыми». Цит. по: «Минувшее». Исторический альманах. Париж , 1989, №8.)

Она шершавая, она колючая,
Душа, душа, не бойся холода!
Она холодная, она змея.
То холод утра, — близость дня.
Меня изранила противно-жгучая
Но утро живо, утро молодо,
Её коленчатая чешуя.
И в нём — дыхание огня.

О, если б острое почуял жало я!
Душа моя, душа свободная!
Неповоротлива, тупа, тиха.
Ты чище пролитой воды,

Такая тяжкая, такая вялая,
Ты – твердь зелёная, восходная,
И нет к ней доступа – она глуха.
Для светлой Утренней Звезды.

Своими кольцами она, упорная,
Ко мне ласкается, меня душа.
И эта мертвая, и эта чёрная,
И эта страшная – моя душа!

Не надо к мести зовов
И криков ликования:
Верёвку уготовав –
Повесим их в молчании.
(«Песня без слов», декабрь 1919).
Заметим, что,критикуя монархический строй ещё в дореволюционный период, Мережковские видели главное зло самодержавия в «узурпации духовной силы», то есть в пренебрежения свободой веры, свободой совести. Та же отрицательная черта по их мысли была присуща и официальному православию.

Жанна и Ты. Обеим родная,
Та, которой душа верна,
Нежная, грешная и святая,
Вечно-трепетная страна.

Портрет Зинаиды Гиппиус написан Бакстом.

Зинаида Гиппиус. “Молитва”

Тени луны неподвижные…
Небо серебряно-черное…
Тени, как смерть, неподвижные…
Живо ли сердце покорное?
Кто-то из мрака молчания
Вызвал на землю холодную,
Вызвал от сна и молчания
Душу мою несвободную.
Жизни мне дал унижение,
Боль мне послал непонятную…
К Давшему мне унижение
Шлю я молитву невнятную.
Сжалься, о Боже, над. слабостью
Сердца, Тобой сотворенного,
Над бесконечною слабостью
Сердца, стыдом утомленного.
Я – это Ты, о Неведомый,
Ты – в моем сердце, Обиженный,
Так подними же, Неведомый,
Дух Твой, Тобою униженный,
Прежнее дай мне безмолвие,
О, возврати меня вечности…
Дай погрузиться в безмолвие,
Дай отдохнуть в бесконечности.
Дата написания: 1897 год

Похожие стихотворения:

Зинаида Гиппиус. “Тварь”Царица вечно-ясная, Душа моей души! Зову тебя, прекрасная, Зову тебя, спеши! Но знаю, на свидание Придешь ты не одна: Придет мое страдание, Мой грех, моя.

Зинаида Гиппиус. “Сонет”Один я в келии неосвещенной. С предутреннего неба, из окна, Глядит немилая, холодная весна. Но, неприветным взором не смущенной, Своей душе, в безмолвие влюбленной, Не.

Зинаида Гиппиус. “Отдых”Слова – как пена, Невозвратимы и ничтожны. Слова – измена, Когда молитвы невозможны. Пусть длится дленье. Не я безмолвие нарушу. Но исцеленье Сойдет ли в.

Зинаида Гиппиус. “Снежные хлопья”Глухим путем, неезженным, На бледном склоне дня Иду в лесу оснеженном, Печаль ведет меня. Молчит дорога странная, Молчит неверный лес… Не мгла ползет туманная С.

Зинаида Гиппиус. “Тишь”На улицах белая тишь. Я не слышу своего сердца. Сердце, отчего ты молчишь? Такая тихая, такая тихая тишь… Город снежный, белый – воскресни! Луна –.

Константин Бальмонт. “Молитва”Господи Боже, склони свои взоры К нам, истомленным суровой борьбой, Словом Твоим подвигаются горы, Камни как тающий воск пред Тобой! Тьму отделил Ты от яркого.

Зинаида Гиппиус. “Соблазн”П. П. Перцову Великие мне были искушенья. Я головы пред ними не склонил. Но есть соблазн… соблазн уединенья… Его доныне я не победил. Зовет меня.

Зинаида Гиппиус. “Тоске времен”Пришли – и стали тени ночи… Полонский Ты, уныльница, меня не сторожи, Ты хитра – и я хитер, не обморочишь. Глубоко я провожу мои межи.

Зинаида Гиппиус. “Кровь”Я призываю Любовь, Я открываю Ей сердце. Алая, алая кровь, Тихое, тихое сердце. Руку мою приготовь, Верой овей мое сердце. Алая, алая кровь, Тихое, тихое.

Зинаида Гиппиус. “Шел”Белому и Блоку 1 По торцам оледенелым, В майский утренний мороз, Шел, блестя хитоном белым, Опечаленный Христос. Он смотрел вдоль улиц длинных, В стекла запертых.