Оптинские старцы об Иисусовой молитве

Оптинские старцы об Иисусовой молитве

В рукописном наследии преподобного Амвросия Оптинского (статьях, письмах, келейных заметках) сохранилось немало высказываний великого Старца о главнейшем монашеском делании — молитве, и в частности — о молитве Иисусовой. При внимательном осмыслении этой духовной сокровищницы мудрого Оптинского аввы убеждаешься в том, что все его «сюжеты» как бы вытекают один из другого, дополняются новыми подробностями, тематически связанными между собою. И если расположить эти драгоценные батюшкины записи в определенной последовательности, то они приобретут вид вполне законченного, совершенного по форме и отточенности мысли, произведения, созданного в жанре «аскетических размышлений».

Последуем за нашим возлюбленным Старцем — по его дивным строкам, как по ступеням лествицы духовного восхождения! «Бог дает молитву молящемуся. »

Молитва вещь такая, что проживши в монастыре несколько лет, не скоро научишься молиться как следует. Молитва каждого должна быть сообразна с его мерою, должна быть смиренна и разумна. Молитва без очищения помыслов и без перенесения скорбей совершаться не может. Хотя вовремя и подаются молитвенные действия, но, по недостатку любви и смирения, и терпения, — скоро отнимаются.

От устной молитвы никто не впадал в прелесть, а умную, сердечную молитву без наставления проходить опасно. Такая молитва требует наставления, безгневия, молчания и смиренного самоукорения во всяком неприятном случае. Образ молитвы с видением и возношением ума на небо могут употреблять только бесстрастные, долгим временем и подвигом, паче же смирением и помощию Божиею, очистившие себя от примеси страстей. А для новоначальных и немощных это весьма опасно и доводит до прелести вражией. Пишешь что-то о высоком, о «внутреннем поучении», об умной молитве, что она у тебя сама собою действует и вовремя! Что-то это не похоже на настоящее делание и предвещает более опасность, нежели успех духовный. Духовная наша мера с тобою еще очень мала.

Потеряв молитву сердечную, ты осталась точно безоружна. Во всех твоих искушениях и во всех необыкновенных действиях, бывающих с тобою, ты не должна оставлять молитвы. Не можешь молиться сердечною молитвою, молись умом или устами: как бы ни молиться, не оставляй только молитвы. При пострижении говорится постригаемому, что он должен всегда имя Господа Иисуса во уме, в сердце, в мысли и во устех своих имети. Заметь, не только в сердце, но и в уме, в мыслях и в устах. А плод истинной молитвы — смирение и любовь к ближнему.

Попалась в руки рукопись, где указывается простой способ, как проходить молитву Иисусову устную, умную и сердечную, — какого-то Орловской губернии крестьянина, наученного этому каким-то неизвестным старцем. Рукопись, или записка, этого крестьянина заканчивается 1859 годом. Незадолго перед этим временем мы слышали от покойного нашего старца, батюшки отца Макария, что к нему приходил один мирянин, имевший такую высокую степень духовной молитвы, что батюшка отец Макарий недоумел, что и отвечать ему, когда мирянин, ради получения совета, рассказывал старцу нашему разные состояния молитвы, и батюшка отец Макарий мог ему только сказать: «Держитесь смирения, держитесь смирения!» И после с удивлением об этом нам говорил.

Враг наш душевный не восстает так ни против какой добродетели, как против молитвы, в особенности умной и сердечной, всеми способами подвизает человека на гнев и на немирствие против других, которые по своему неразумию, а вместе по наущению вражию мешают нам проходить внимательную жизнь. Один брат спросил другого: «Кто тебя обучил молитве Иисусовой?» А тот отвечает: «Бесы».— «Да как же так?» — «Да так, — они беспокоят меня помыслами греховными, а я все творил да творил молитву, — так и привык». Так и ты, что бы ни говорили помыслы, все свое дело делай — молись!

У одного боголюбца был обученный говорить скворец, который постоянно слыша произносимую хозяином молитву: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного, — и сам навык ее повторять. Раз летом вылетел он в растворенное окно на улицу, а тут и налетел было на него ястреб, но скворец, по привычке, в испуге проговорил Иисусову молитву, и тотчас ястреб отскочил от него. Так, даже бессмысленно произносимая молитва послужила во спасение от угрожающей беды.

Сердечная молитва требует наставника. Впрочем, кто сначала проходит правильно устную молитву, заключая ум в слова молитвы [Иисусовой], а потом будет проходить правильно и умную молитву, со смирением держа внимание ума в персях, — то по времени и без наставника у некоторых умная молитва сама переходит в сердечную. Впрочем, у кого не переходит должны довольствоваться устною и умною. Несколько лет назад приезжала в Оптину одна молитвенница, которая занимается молитвой Иисусовой более 30 лет. Она говорила о себе: я не знаю, где у меня сердце, но бывает, когда творю молитву Иисусову, нахожусь в таком состоянии, что все кости мои рекут: «Господи, кто подобен Тебе!»

Что это такое — умная молитва? Трудное это дело — всего разломит. К. молитве простирайся сколько можешь — вот тебе меч духовный! Учитель молитвы — Сам Бог.

Молись пока, как можешь и как умеешь, ожидая конца от Промысла Божия. Веруй, что силен Господь помиловать тебя. Он пришел не праведника спасти, но грешника призвать к покаянию (Мф. 9, 13), как Сам объявил в Евангелии, прибавив, что радость бывает на небе о едином грешнике кающемся (Лк. 15, 7). Страх, бывающий при молитве, считай искушением от врага, который старается отвратить от молитвы всякого желающего молиться. Приступая к молитве, ограждай себя крестным знамением и продолжай молиться, и по времени милостью Божиею избавишься от сего искушения, если поменьше будешь гневаться на других и удерживать себя от осуждения. Вкратце сказано: Многими скорбями подобает нам войти в царствие небесное (Деян. 14, 22). Помни это и старайся терпеть все находящее неприятное и скорбное, прощай разумеющему и не разумеющему, по слову Господню: «Простите — будет прощено и вам» (См. Мф. 6,14). Вот что значит умудряться во спасение.

Преподобный Амвросий Оптинский

Оптинские старцы об Иисусовой молитве

Жизнь, когда приходится испытывать гонение за веру, — полезна: она укрепляет веру. О времени пришествия антихриста никто не знает (но признаки его скорого пришествия уже есть) — да и что толку в этом исчислении? Для меня не это важно: главное, чтобы совесть была чиста, надо твердо держаться веры православной, заповеди исполнять, надо жизнь проводить нравственную, чтобы быть готовыми. Надо пользоваться настоящим временем для исправления и покаяния.

Из келейных записок о. Никона (Беляева)

Иногда я чувствую, что молитва Иисусова легко творится, а иногда — трудно, чувствуется сухость, и себя приходится принуждать к молитве. Я сказал об этом батюшке [ 1 ]. Он ответил, что это ничего, что это принуждение себя и понуждение на молитву очень нужно в молитвенном подвиге.

Спросил про Иисусову молитву: нельзя ли читать ее сокращенно.

Батюшка не позволил, говоря, что ее всю целиком заповедали читать наши старцы и ударение делать на последнем слове: «грешного». Когда только можно, нужно всегда говорить молитву Иисусову по четкам, а если нельзя — тогда молитва должна быть всегда в уме, без четок.

Когда я утром пришел к батюшке на занятия, он, благословив меня, спросил: «Сегодня какого святого память? Преподобного Максима Исповедника? Обратили ли вы внимание на кондак этому святому?». Являюща Божественная концем неудобопостижимых разумений ты сказуяй, блаженне, и Троицу всем, Максиме, воспроповедуй ясно присносущую, безначальную». Ну вот, теперь понятно, почему о. Амвросий всегда под подушкой имел творения св. Максима Исповедника. Его творения очень глубоки и таинственны.

«Да, вот теперь мне становится понятным, как прежде жили старец и ученик единодушно. Как старец говорил с учеником, так я только с вами говорю».

Глубокая истина. Ученик должен быть всегда при старце, который должен знать и чувствовать все, чем дышит и что переживает ученик. При многолюдстве это невозможно. Не потому ли такой преданный ученик как епископ Игнатий покинул своего старца, о. Льва?

Сказал батюшке про дьявольское наваждение. Я припоминаю, что во время сего наваждения, когда мне стало страшно, я порывисто начал творить Иисусову молитву, и на первом же слове, лишь я произнес: «Господи», — сразу все прекратилось, хотя может быть, и на время, теперь уже не помню. Когда я сказал об этом, батюшка прибавил: «Да и познали силу молитвы».

Я спросил: «Непарение мысли, т. е. внимательность при молитве считается первым даром в любом случае или это касается только молитвы Иисусовой?»

Батюшка ответил, что только молитвы Иисусовой.

— Батюшка, года полтора или два тому назад вы дали мне по моей просьбе листики со стихотворением «Молитва Иисусова». Я говорю: «Зачем так много?», а вы мне ответили: «Я хочу, чтобы вы шли этим путем, т. е. [с] молитвой Иисусовой».

— Вот и продолжайте путь молитвы Иисусовой. Я уже говорил вам, что монашество есть внешнее и внутреннее. Миновать внешнее нельзя, но удовлетвориться им одним тоже нельзя. Внешнее монашество можно уподобить вспахиванию земли. Сколько ни паши — ничего не вырастет, если ничего не посеешь. Вот внутреннее монашество и есть сеяние, а пшено — молитва Иисусова, которая освящает всю внутреннюю жизнь монаха, дает ему силу в борьбе, в особенности она необходима при перенесении скорбей, искушений.

Когда у вас бывают какие-либо мечтания, то вы сами им не противоречьте и не отгоняйте, а просто возьмите, да в них — «камнем», а камень есть имя Христово, Иисусова молитва.

Псаломское слово — Обышедше обыдоша мя и именем Господним противляхся им (Пс. 117, 10—12) вполне понимают делатели молитвы Иисусовой, хотя бы им этого никто не растолковывал. Это одно из самых ясных мест о молитве Иисусовой, коих очень много в Псалтири.

Недавно я заметил, что пятисотница умиротворяюще действует на душу. Однажды я встал на совершение пятисотницы недовольный чем-то, с некоторым ропотом, осуждением и неразлучным с ним самооправданием. Когда же я закончил ее, что почувствовал в теле некоторую усталость от поклонов, а в душе умиротворение.

Одна раба Божия пришла как-то ко мне и просила меня объяснить ей значение слов 136-го псалма «На реках Вавилонских»: «Дщи Вавилоня, окаянная, блажен, иже имет и разбиет младенцы твоя о камень. » Многие поражаются кажущейся им в этих словах жестокостью, понимая все буквально. Правда, в Ветхом Завете так и понималось, но в Христовой новой благодати это понимается совершенно иначе. Младенцами здесь, как объясняют святые отцы, названы возникающие страстные помыслы, страстные движения. Эти-то вот страстные помыслы и движения, как только они возникнут, как только они родятся, в самом начале их возникновения, так сказать, в их младенчестве, не давая им возрастать, но пока они еще малы и не укрепились, и надо уничтожать, разбивать о камень. А камень — есть Христос. Бей именем Иисусовым, уничтожай молитвой Иисусовой и вообще средствами благодати Христовой сих младенцев Вавилонских! Вот какое глубокое понимание слов этого псалма оставили нам святые Отцы.

Томительное, часто безотрадное состояние, предваряющее получение молитвы Иисусовой внутренней, не бывает обязательно с каждым. Но общий порядок стяжания молитвы Иисусовой тот, что достигают ее трудами и скорбями, в числе которых имеет себе место томительное состояние духа.

Из воспоминаний духовных чад о. Никона (Беляева)

Однажды [о. Никона] спросили: «Говорят, что монашество падает, потому что не проходится молитва Иисусова правда ли это?»

— Не от одного этого, а и оттого, что не следим за собой, за чистотой своего сердца. Старайтесь тщательно очищать сердца свои от всего, Богу неугодного, откровенною исповедью, Иисусовой молитвой и исполнением заповедей Божиих, так как только очищенное сердце может петь песнь Господню.

Посоветовал прочесть предисловие к книге о молитве Иисусовой старца Паисия [Величковского].

Кто-то из сестер спросил батюшку о пении гимнов. «Пение гимнов — это не грех, но это для мирских хорошо; . но для монаха это не идет, отвлекает от молитвы Иисусовой, которая превосходит все! Она выше всего, она — высшая радость и утешение, все остальное только мешает молитве. Пение — это мягчайшая пища, а монах должен питаться твердой. »

Спросили: можно ли обойтись без молитвы Иисусовой?

Батюшка отвечал: «Можно. Один молится молитвой Иисусовой, другой, стоя в храме со вниманием, молится словами церковных молитв; употребляют и еще некоторые молитвы, но молитва Иисусова все превосходит. Батюшка Варсонофий говорил: можно березовыми дровами натопить печь, а можно и осиновыми, лишь бы тепло было. Надо, чтобы в душе вы всегда молитвенно обращались к Богу, что бы ни делали».

В книге попалось выражение: «Когда ешь за трапезой, то помни, что не надо досыта наедаться, — надо оставить место Духу Святому; а если переешь, Дух Святой оставит тебя». Можно ли так говорить?

«Можно, — [ответил о. Никон], — как же сказано у Иоанна Лествичника? Кажется, так: когда сидишь за трапезой, твори Иисусову молитву, чтобы она смешивалась с пищей».

«Иногда я думаю, — пишет в своих воспоминаниях м. Амвросия (Оберучева), — вдруг я не в состоянии буду перекреститься или заболею так, что руки будут связаны, а хорошо было бы, если татуировкой сделать крест у себя на груди. На это Батюшка [о. Никон] сказал:

— Есть у тебя Иисусова молитва, которую никто не отнимает, и она заменит крест».

«Смущаюсь, что ум рассеивается при молитве Иисусовой. [Отец Никон ответил:] «Не смущайся, а все твори молитву. Ум рассеивается, а все-таки уста и сердце освящаются этой молитвой, которая есть великое орудие. Выше и важнее этой молитвы нет ничего у нас».

[Что значит] монах внешний и внутренний? [Отец Никон ответил так:] «Один епископ приехал в один монастырь и спросил настоятеля: «Есть ли у тебя хорошие монахи?» — «Есть», — был ответ. «Ну покажи». Настоятель вызвал и говорит: «Вот хороший кузнец, вот хороший мастер» и т. д. Послушал епископ и сказал: «Я просил показать мне хорошего монаха, т. е. делателя молитвы или смиренного, а ты показываешь мне хороших мастеров. Этого и в миру много».

Перед лицом Живого Бога
(Вместо послесловия)

По своему содержанию Иисусова молитва очень однообразна: все «помилуй» да «помилуй»! Но не в этом дело. Ни одна молитва не ставила меня так прямо перед лицом Божиим, как эта молитва.

Другие молитвы имеют каждая свое содержание: утренняя молитва, вечерняя и так далее. У этой же молитвы одно содержание: «помилуй меня». Она заставляет чувствовать себя стоящим перед лицом Живого Бога с чувством покаяния, и только. Но это стояние перед Богом, с чувством покаяния, очень много дает: оно дает мне самое нужное — сознание своей неправды перед Богом. Я стою перед Богом с чувством своей неправды, и это делает Бога особенно мне близким, не так ли? Никакая другая молитва не может заменить ее. Там мы просим о других нуждах: «хлеб наш насущный даждь нам днесь» и др. А в ней, в этой молитве, мы только предстоим Богу, с сознанием нашего недостоинства. А ведь это и есть главное, что от нас требуется.

В этом заключается сила и значение молитвы Иисусовой. Нужны, конечно, и другие молитвы. Но они все направлены на удовлетворение тех или других наших нужд или нужд наших ближних. Одна только Иисусова молитва исключительно обращена на сознание своего недостоинства перед Богом, т. е. научает нас правильному отношению к Богу. А это и есть самое важное. У нас этого обычно не бывает. Мы все чего-нибудь выпрашиваем: здоровья, успеха в делах и тому подобное. Между тем, самое нужное для нас заключается в сознании своего недостоинства перед Богом, а этого-то у нас обычно и не хватает. Разве это не так?

И вот Иисусова молитва научает нас самому важному и самому нужному: она учит нас стоять в правильном отношении к Богу — сознавать Его святость и наше убожество, — смиряться.

Иеросхимонах Сергий (Четвериков)

Достоинство молитвы состоит единственно в качестве, а не в количестве. Тогда похвально количество, когда оно приводит к качеству. Качество истинной молитвы состоит в том, что ум во время молитвы находится во внимании, а сердце сочувствует уму.

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Рассказывал некий ученик об отце своем. Однажды мы совершали правило; я читал псалмы и пропустил одно слово, не заметив этого. Когда мы окончили службу, старец сказал мне: «Я, совершая служение, представляю себе, что предо мною горит огонь, и ум мой не может уклониться вправо или влево. Где же был твой ум, когда ты читал псалмы и пропустил слово? Разве ты не знаешь, что, молясь, ты стоишь перед Богом и говоришь Богу?»

О молитве Иисусовой

Молитва Иисусова имеет громадное значение в жизни христианина. Это кратчайший путь к достижению Царствия Небесного, хотя этот путь нелегкий, и, вступив на него, мы должны быть готовы к скорби. Правда, немалое значение имеют и другие молитвы, и человек, проходящий Иисусову молитву, слушает в церкви молитвословия и песнословия, совершает обязательные келейные правила. И все-таки именно Иисусова молитва скорее других приводит человека в покаянное настроение и показывает ему его немощи, следовательно, скорее приближает к Богу. Человек начинает чувствовать, что он величайший грешник, а это Богу только и нужно.

Враг всячески старается отклонить христианина от этой молитвы, ее он больше всего боится и ненавидит. Действительно, человека, всегда творящего эту молитву, сила Божия сохраняет невредимым от вражеских сетей. Когда же человек вполне проникается этой молитвой, то она отверзает ему райские врата, и хотя бы он на земле не получил особых даров и благодати, душа его будет дерзновенно вопиять: «Отверзите мне врата правды» ( Пс.117:19 ). И вот враг внушает различные помыслы для смущения неразумных, говоря, что молитва требует сосредоточенности, умиления и так далее, а если этого нет, то она только прогневляет Бога. Некоторые слушают эти доводы и бросают молитву на радость врагу.

Начинающий Иисусову молитву подобен гимназисту, поступившему в первый класс гимназии и надевшему форму. Можно думать, что он впоследствии и кончит гимназию, может быть, и в университет пойдет. Но вот проходят искушения первого же урока, например, по арифметике ученик не понял, и помысл ему говорит: «Первого урока не понял, тем более не поймешь второго, а там, глядишь, вызовут. Лучше скажись больным да посиди дома». Если же у ученика есть состоятельные родственники, то тут искушений еще больше, тот же соблазняющий голос говорит: «У тебя дедушка и дядюшка богатые, чего тебе учиться, у них погости». Слушает эти речи гимназист, перестает учиться, теряет зря время, а через несколько лет вырастает никуда не годный балбес. Время ушло, какое тут учение – и исключают его из гимназии. Так и с молитвой может случиться. Не следует внимать искусительным помыслам, надо гнать их далеко от себя и, не смущаясь, продолжать молитвенный труд. Пусть незаметны плоды этого труда, пусть человек не переживает духовных восторгов, умиления, но все-таки бездейственной молитва остаться не может. Она бесшумно совершает свое дело.

В бытность в Оптиной известного старца отца Льва один инок, двадцать два года проходящий Иисусову молитву, впал в уныние – вроде как бы не видел никаких благоприятных результатов своего труда. Он пошел к старцу и высказал ему свое горе.

– Вот, отче, двадцать два года совершаю я Иисусову молитву и не вижу никакого толка.

– А какой же ты хочешь видеть толк? – вопросил старец.

– Как же, отче, – продолжал инок, – я читал, что многие, совершая эту молитву, стяжали духовную чистоту, имели дивные видения, достигали полного бесстрастия. А я, окаянный, искренне сознаю, что я самый великий грешник, вижу всю свою скверну и, размышляя о сем, идя по дороге от монастыря к скиту, часто трепещу, чтобы не разверзлась земля и не поглотила бы такого нечестивца, как я.

– А ты видел когда-нибудь, как матери держат на руках своих детей?

– Конечно, видел, отче, но как это ко мне-то относится?

– А вот как. Если ребенка потянет к огню и он даже будет плакать из-за этого – позволит ли мать обжечься ребенку? Конечно, нет, она его унесет от огня. Или вышли вечерком женщины с детьми воздухом подышать, и вот один младенец потянулся к луне и плачет: дай ему ее поиграть. Что же делать матери, чтобы его утешить? Нельзя же дать ему луну. Она его в избу унесет, в зыбку положит, покачает: «Нишкни, нишкни, молчи!» Так и Господь поступает, чадо мое. Он благ и милостив и мог бы, конечно, дать человеку какие угодно дары, но если этого не делает, то для нашей же пользы. Покаянное чувство всегда полезно, а великие дары в руках человека неопытного могут не только принести вред, но и окончательно погубить его. Человек может возгордиться, а гордость хуже всякого порока: гордым Бог противится. Всяк дар надо выстрадать. Конечно, если царь просто так, от своих щедрот, преподносит дар, то нельзя, отказавшись, бросить его ему в лицо обратно; надо принять с благодарностью, но и стараться употреблять с пользою. Бывали случаи, что великие подвижники, получив особые дарования, за гордость и осуждение других, не имеющих таких даров, ниспадали в глубину погибели.

– А все-таки хотелось бы от Бога гостинчика, – продолжал инок, – тогда и трудиться было бы и спокойнее, и радостнее.

– А ты думаешь – это не милость Божия к тебе, что искренно сознаешь себя грешником и трудишься, совершая молитву Иисусову? Продолжай поступать так же, и если Господу будет угодно, Он даст тебе и сердечную молитву.

Через несколько дней после этой беседы по молитвам отца Льва совершилось чудо. В один воскресный день, когда тот инок по послушанию подавал пищу братии и, ставя миску на стол, произнес: «Приимите, братия, послушание от меня, убогого», он почувствовал в своем сердце что-то особенное, точно какой-то благодатный огонь вдруг подпалил его. От восторга и трепета инок изменился в лице и пошатнулся. Братия, заметив это, поспешили к нему.

– Что с тобой, брат? – спрашивали его с удивлением.

– Ничего, голова заболела.

– Не угорел ли ты?

– Да, верно, угорел, помогите мне, Господа ради, дойти до моей келлии.

Его проводили. Он лег и совсем забыл о пище, забыл все на свете и только чувствовал, что сердце его пламенеет любовью к Богу, к ближним. Блаженное состояние! С тех пор молитва его стала уже не устной, как прежде, а умно-сердечной, то есть такой, которая никогда не прекращается и о которой Священное Писание говорит: «Аз сплю, а сердце мое бдит» ( Песн.5:2 ). Впрочем, не всегда Господь посылает умно-сердечную молитву, некоторые всю жизнь молятся устной молитвой. С ней и умирают, не ощутив восторгов сердечной молитвы, но и таким людям не следует унывать. Для них духовные восторги начнутся в Будущей Жизни и никогда не кончатся, а будут увеличиваться с каждым мгновением, постигая все больше и больше Божии совершенства, в трепете произнося: «Свят, Свят, Свят».

Из Жития преподобного Пимена Великого 1 известен такой случай. К нему пришла однажды его мать из далекой Африки и хотела его увидеть. Когда об этом сообщили преподобному, то он ответил:

– У меня нет матери.

– Как же нет, – возразили ему, – эта приехавшая женщина убедительно говорит, что она твоя мать.

– У меня нет матери, – повторил святой, – но все равно спросите мою мать, желает ли она меня видеть.

– Странный вопрос, отче, если бы она не желала тебя видеть, то не предприняла бы такое путешествие.

– Нет, спросите ее, где она желает меня видеть, в этой жизни или в будущей?

Когда это передали матери святого Пимена, она поняла его значение и ответила: «Желаю свидеться с моим сыном в Будущей Жизни», и ушла обратно. Этот случай очень назидателен. Может быть, если бы мать настояла на том, чтобы непременно увидеть сына, она не увидела бы его в Будущей Жизни. Когда же ее великий сын обещал с ней увидеться за гробом, то этим обещал ей вечное спасение.

Отсюда можно сделать и такой вывод: совершая Иисусову молитву, мы можем не ощущать святых восторгов в этой жизни, но зато в полной силе ощутим их в будущей. Молитва Иисусова разделяется на три, даже на четыре ступени.

Первая ступень – молитва устная, когда ум часто отбегает и человеку надо употреблять большое усилие, чтобы собрать свои рассеянные мысли. Это молитва трудовая, но она дает человеку покаянное настроение.

Вторая ступень – молитва умно-сердечная, когда ум и сердце, разум и чувства – заодно. Тогда молитва совершается беспрерывно, чем бы человек ни занимался: ел, пил, отдыхал – молитва все совершается.

Третья ступень – это уже молитва творческая, которая способна передвигать горы одним словом. Такую молитву имел, например, преподобный пустынник Марк Фраческий. К нему однажды пришел для назидания один инок. В разговоре Марк спросил: «Есть ли у вас теперь такие молитвенники, которые могут и горы передвигать?» Когда он это говорил, гора, на которой они были, содрогнулась. Святой Марк обратился к ней, как к живой: «Стой спокойно, я не о тебе говорю».

Наконец, четвертая ступень – это такая высокая молитва, которую имеют только Ангелы и которая дается, может быть, одному из всего человечества.

Покойный батюшка отец Амвросий имел умно-сердечную молитву. Эта молитва ставила его иногда вне законов природы. Так, например, во время молитвы он отделялся от земли. Его келейники сподобились видеть это. Последнее время батюшка был болен и все время полулежал в постели, так что не мог ходить в церковь. Все службы, кроме обедни, совершались у него в келлии. Однажды совершали всенощную. Батюшка, как всегда, полулежал. Один келейник стоял впереди у образа и читал, а другой – позади батюшки. Вдруг он видит, что отец Амвросий садится на кровати, затем поднимается на десять вершков, отделяется от кровати и молится в воздухе. Ужаснулся келейник, но пребыл в безмолвии. Когда пришла его очередь читать, то другой, встав на место первого, сподобился того же видения. Когда закончили службу и келейники пошли к себе, то один сказал другому.

– Что же ты видел?

– Видел, что батюшка отделился от кровати и молился на воздухе.

– Ну, значит, это правда, а то я подумал, что мне только это кажется.

Хотели они спросить о том отца Амвросия, да побоялись: старец не любил, когда говорили что-нибудь о его святости. Возьмет, бывало, палку, стукнет любопытствующего и скажет: «Дурень, дурень, что грешного Амвросия об этом спрашиваешь?» – и больше ничего.

В настоящее время в Кавказских горах спасается отец Иларион. Жил он сначала в общежительном монастыре на Афоне, а теперь все оставил и служит Богу в подвиге пустынничества. С ним живет еще молодой (30 лет) монах – отец Венедикт. Ему даны старцем некоторые поручения и среди прочего – узнать, как в монастырях совершается молитва Иисусова. Он объездил многие монастыри (мужские и женские) и пришел к печальному выводу. Эта необходимейшая молитва почти всюду оставлена, особенно в женских монастырях. Исполнители ее кое-где, как свечи, догорают. Прежде молитву Иисусову проходили не только монахи, она была обязательна и для мирских (например, известный исторический деятель Сперанский 2 , издатель законов, упражнялся в творении Иисусовой молитвы и был всегда радостен, несмотря на многоразличные труды свои).

Теперь даже монахи недоверчиво относятся к этому подвигу. Один, например, говорит другому:

– Да отец Петр начал совершать Иисусову молитву.

– Неужели? Ну, верно, с ума сойдет.

Есть пословица: нет дыма без огня. Действительно бывали случаи, что и с ума сходили люди, но отчего? Да брались за эту молитву самочинно, без благословения, и, начав, сейчас же хотели попасть в святые, лезли на Небо напролом, как говорится, ну и срывались. (Отец Венедикт недавно был в Оптиной, уехал после Преображения Господня. С батюшкой Варсонофием он вел продолжительные беседы и на вопрос об Иисусовой молитве получил ответ: «Все рабы Божии – и в монастыре, и в скиту – проходят молитву Иисусову, только трудовую, то есть первой ступени».) Впрочем, и на этой ступени есть до тысячи градаций, и проходящие эту молитву поднимаются, так сказать, с одной линейки на другую. Но человек не может определить сам, на каком уровне он стоит. Считать свои добродетели было бы фарисейской гордостью. Надо считать себя стоящим ниже всех и стремиться получить от Господа те дары, которые несомненно несет с собой Иисусова молитва, – это покаяние, терпение и смирение.

Преподобный Пимен Великий († ок. 450 г.; пам. 27 августа) – египетский подвижник.

Сперанский Михаил Михайлович (1772–1839) – советник императора Александра I. Руководил кодификацией законов Российской Империи. Будучи сыном сельского священника, в конце жизни получил титул графа.

Поделиться ссылкой на выделенное

Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»

Иисусова молитва для мирян

Из наследия Оптинских старцев

«Чтобы всегда иметь память о Боге, для этого и молитва Иисусова».

Преподобный писал о разных ступенях молитвы:

«Молитва Иисусова разделяется на три, даже на четыре ступени. Первая ступень – молитва устная; когда ум часто отбегает и человеку надо употреблять большое усилие, чтобы собрать свои рассеянные мысли. Это молитва трудовая, но она дает человеку покаянное настроение.

Вторая ступень – молитва умно-сердечная, когда ум и сердце, разум и чувства заодно; тогда молитва совершается беспрерывно, чем бы человек ни занимался: ел, пил, отдыхал – молитва всё совершается.

Третья ступень – это уже молитва творческая, которая способна передвигать горы одним словом. Тогда такую молитву имел, например, преподобный пустынник Марк Фраческий.

Наконец, четвертая ступень – это такая высокая молитва, которую имеют только ангелы и которая дается разве одному человеку на всё человечество».

Для лучшего понимания того, какие дары посылает Господь молитвенникам и какая молитва соответствует уровню духовного возрастания молящегося, преподобный Варсонофий пояснял подробно:

«Первый от Господа дар в молитве – внимание, то есть когда ум может держаться в словах молитвы, не развлекаясь помыслами. Но при такой внимательной, неразвлекательной молитве сердце еще молчит. В этом-то и дело, что у нас чувства и мысли разъединены, нет согласия в них. Таким образом, первая молитва, первый дар есть молитва неразвлекаемая.

Вторая молитва, второй дар – это внутренняя молитва, то есть когда чувства и мысли в согласии направлены к Богу. До сих пор всякая схватка со страстию оканчивалась победой страсти над человеком, а с этих пор, когда молятся ум и сердце вместе, то есть чувства и мысли в Боге, страсти уже побеждены. Побеждены, но не уничтожены, они могут ожить при нерадении, здесь страсти подобны покойникам, лежащим в гробах, и молитвенник, чуть страсть зашевелится, бьет и побеждает.

Третий дар есть молитва духовная. Про эту молитву я ничего не могу сказать. Здесь в человеке нет уже ничего земного. Правда, человек еще живет на земле, по земле ходит, сидит, пьет, ест, а умом, мыслями он весь в Боге, на небесах. Некоторым даже открывались служения ангельских чинов. Эта молитва – молитва видения. Достигшие этой молитвы видят духовные предметы, например состояние души человека, так, как мы видим чувственные предметы, – как будто на картине. Они смотрят уже очами духа, у них смотрит уже дух».

Как правильно творить Иисусову молитву

«Молитву Иисусову проходи, как творишь, и приидет время, когда самое дело и милосердие Божие просветит и вразумит вашу душу, как и кого вопросить, и послётся, что ищешь и желаешь».

Старцы советовали произносить Иисусову молитву как можно чаще, но не искать при этом каких-то особых приятных чувств, духовных утешений и наслаждений.

Преподобный Амвросий объяснял:

«Устную молитву как бы кто ни проходил, не было примеров, чтобы впадал в прелесть вражескую. А умную и сердечную молитву проходящие неправильно нередко впадают в прелесть вражескую. И потому, прежде всего, должно держаться крепче устной молитвы, а потом умной, со смирением, а затем уже, кому удобно и кому благоволит Господь, переходить к сердечной, по указанию святых отцев, опытом прошедших всё это».

На вопрос, как достигнуть сердечной молитвы и что означает «опускать ум в сердце», преподобный Анатолий (Зерцалов) отвечал, предостерегая:

«Сердечного места отыскивать не должно: когда возрастет молитва, она сама отыщет оное. Наше старание – заключать ум в слова: “Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешную”».

Во время Иисусовой молитвы часто находит буря помыслов, которые всевает враг.

Преподобный Иларион учил не противоречить вражьим помыслам, так как это под силу только опытным молитвенникам, а просто продолжать молиться в простоте сердечной, уповая на милость Божию:

«А если когда против желания ум пленится, тогда продолжать молитву, а не противоречить – противоречить не твоей еще меры».

Оптинские старцы предупреждали о необходимости смирения при молитве. Как-то духовное чадо отца Амвросия пожаловалась ему на то, что при произнесении Иисусовой молитвы она запинается на словах «Помилуй мя, грешную». Старец отвечал:

«Пишешь ты, что в молитве Иисусовой есть у тебя какое-то запинание на словах “Помилуй мя, грешную”; это показывает, что прежде эта молитва совершалась тобою без должного смирения, без которого неприятна Богу и молитва наша. Поэтому принудь себя ударять на слово “грешную” с должным понятием».

Преподобный Варсонофий напоминал о том, что идущий путем Иисусовой молитвы может претерпевать скорби, которые, однако, нужно принимать без ропота:

«Путь молитвы Иисусовой есть путь кратчайший, самый удобный. Но не ропщи, ибо всякий идущий этим путем испытывает скорби».

Об опасности «выпрашивания» духовных даров и молитвы высокой степени

Преподобный Лев писал, что, не очистив сердца, не победивши страстей, нельзя сохранить духовное богатство без вреда для себя:

«Вы, вкусивши по милосердию Божию сладость и утешение от молитвы, теперь не обретая сего в себе, смущаетесь, унываете, считаете себя виновницей сей потери, и ваше нерадение – это истинная правда. Но я нахожу здесь и Промысл Божий, отъявший от вас сие утешение. Не победивши страстей и не очистивши сердца своего, можно ли сохранить это богатство без вреда! И не дастся вам оно к пользе вашей, дабы не впали в прелесть».

Преподобный Варсонофий также предостерегал об опасности «выпрашивания» даров и молитвы высокой степени:

«Молиться о даровании молитвы внимательной можно, но молиться о даровании высоких молитвенных состояний, я полагаю, погрешительно. Это надо всецело предоставить Богу. Некоторые выпрашивают себе молитву высокой степени; Господь давал им по безграничному Своему милосердию, но им самим она не была впрок…»

Старец Макарий написал статью «Предостережение читающим духовные отеческие книги и желающим проходить умную Иисусову молитву», где он предупреждал, что Иисусову молитву нужно читать просто и главным должно быть чувство покаяния, а не искание высоких духовных даров.

Преподобный Макарий учил:

«Помните: дар молитвы, а не собственность твоя; надобно сей дар заслуживать не одною молитвою, но и прочими благими делами: смиренномудрием, простотою, терпением, простодушием, а без сих добродетелей хотя, мнится, кто якобы стяжал молитву, но прельщается: не молитва это, но маска молитвы».