Нил сорский о Иисусовой молитве

Полное описание: Нил сорский о Иисусовой молитве - для наших любимых читателей.

Нил сорский о Иисусовой молитве

Преподобный Нил Сорский (1433—1508) жил в эпоху, когда влияние византийского исихазма на русское монашество продолжало оставаться достаточно сильным. Его «Устав о жительстве скитском», предназначенный для иноков возглавлявшегося им монастыря, представляет собой компиляцию из аскетических творений восточно-христианских духовных писателей IV—XIII веков: среди наиболее часто цитируемых авторов — Иоанн Лествичник, Исаак Сирин, Симеон Новый Богослов и Григорий Синаит.

В «Уставе» большое внимание уделено молитве Иисусовой. Преподобный Нил полностью воспроизводит святоотеческое учение о трезве-нии как искусстве отсечения помыслов при помощи призывания имени Иисусова. Ссылаясь на Иоанна Лествичника и Филофея Синайского, преподобный Нил излагает известное нам учение о постепенном проникновении греховного помысла в человека, разделяя этот процесс на пять этапов: прилог, сочетание, сложение, пленение и страсть 49 . Главным средством борьбы с прилогами помыслов является, по учению преподобного Нила, молитва Иисусова:

«Благоразумное и искусное борение есть начальное отсечение пришедшего помысла, когда он еще представляется в виде прилога, при непрестанной молитве; таким образом, с одного раза отсекаются все дальнейшие его виды, потому что борющийся разумно отвергает от своих мыслей матерь зла, то есть лукавый помысл. Нил Синайский советует поставить ум свой во время молитвы немым и глухим 50 , а Исихий Иерусалимский: — иметь сердце, безмолвствующее от всякого помысла 51 , хотя бы вначале и казался он благим, ибо известно по опыту, что за безстрастными помыслами следуют страстные и допущение первых бывает виною входа других. Посему необходимо стараться молчать мыслью от помыслов, представляющихся правыми, и всегда смотреть в глубину сердца, восклицая: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя»; или короче «Господи Иисусе Христе, помилуй мя»; или «Сыне Божий, помилуй мя», как это будет удобнее для новоначальных. Не подобает часто изменять слова молитв. Прилагают отцы в молитве, когда произносишь «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя», еще слово «грешнаго». И сие приятно есть. Наипаче же подобает нам грешным» 52 .

Преподобный Нил, как видим, приводит все основные формы молитвы Иисусовой, известные из византийской традиции, добавляя к полной форме этой молитвы слово «грешного»: именно с этой добавкой молитва Иисусова окончательно закрепится на Руси. Борьба против помыслов происходит, согласно преподобному Нилу, в сердце и уме человека; для преодоления помыслов необходимо сведение ума в сердце. Самостоятельно, без помощи Божией, человек не может преодолеть греховные помыслы, но с помощью Божией победа над помыслами оказывается возможной. Как и у Исихия, особое значение придается имени Божию — главному оружию против демонов:

«Будем произносить это прилежно и со всяким вниманием, стоя, или сидя, или лежа, ум свой затворяя и удерживая дыхание, сколько можно, чтобы не часто дышать, как учат Григорий Синаит и Симеон Новый Богослов. Призывай Господа Иисуса терпеливо, с желанием и ожиданием, отвращаясь от всех помыслов. Если же не можешь в безмолвии сердца молиться без помыслов, но видишь их умножающимися в уме своем, не малодушествуй, а пребывай постоянно в молитве. Синаит ведал опытно, что нам, страстным, невозможно самим победить лукавые помыслы; говорит он, что никто из новоначальных не удерживает ума своего и не отгоняет помыслов, если Бог не удержит ума и не отженет помыслы, ибо это есть дело сильных, но и они не сами собою отгоняют помыслы, но с Богом подвизаются на брань сию, как уже облеченные благодатью и всеоружием Его. Ты же, если видишь нечистоту лукавых духов, то есть помыслов, воздвигаемых в уме твоем, не ужасайся и не дивись и не внемли им, но, ум затворяя в сердце, вместо оружия призывай Господа Иисуса часто и прилежно, и отбегут они, как огнем палимые Божественным Именем» 53 .

Далее преподобный Нил, ссылаясь опять же на Григория Синаита, говорит о «сердечной молитве», которая есть источник всякого блага: молясь, подвижник должен «искать в сердце Господа, безмолвием отсекая всякие помыслы, дабы не увлечься ими, но умом соблюдать сердце и внутрь его всегда обращаться». Такое делание, добавляет святой Нил, для новоначальных бывает «жестоким и неудобным», но когда человек благодаря ему обретет благодать, тогда молитва становится для него утешением: действие молитвы «поистине содержит ум в самом себе, веселит его и упраздняет от всякого пленения» 54 . Преподобному Нилу известны и те высокие духовные состояния, которые описаны у таких авторов, как Исаак Сирин и Симеон Новый Богослов: достигнув этих состояний, человек выходит за пределы молитвы, облекаемой в слова, и созерцает неизреченный божественный свет. «Молитвою же сие называется потому только, что от нее происходит, и святым дается сие неизреченное дарование, которого имени никто определить не может» 55 .

Вслед за византийскими исихастами преподобный Нил обращает особое внимание на недопустимость каких-либо видов воображения при делании молитвы Иисусовой:

«Чтобы при делании умной молитвы не впасть в прелесть, не допускай в себе никаких представлений, никаких образов и видений; ибо парения, сильные мечтания и движения не перестают быть и тогда, когда ум стоит в сердце и совершает молитву, и никто не в состоянии владычествовать над ними, кроме достигших благодатью Святого Духа совершенства и кроме стяжавших Иисусом Христом непоколебимость ума» 56 .

Тот факт, что наставления о молитве Иисусовой занимают столь существенное место в «Уставе о жительстве скитском» и что только после этих наставлений следуют пункты, относящиеся к другим аспектам монашеского подвига, свидетельствует о приоритетном значении, которое молитва Иисусова имела для преподобного Нила. Он воспринимает ее как главное делание, вокруг которого должна строиться духовная жизнь монаха.

О силе имени Иисусова Нил Сорский говорит и в своих посланиях, где речь идет, в частности, о борьбе с блудными и греховными помыслами. В первом послании преподобный Нил пишет:

«[. ] Тщательно отсекай лукавые помыслы, всегда побеждай их молитвой, Господа Иисуса призывай. Этим призыванием отгонишь их, и скоро отойдут, как говорил Иоанн Лествичник: «Бей супостатов именем Иисусовым, ибо нет более сильного оружия ни на небе, ни на земле» 57 . Если же сильно укрепились ратующие против тебя, то, возведя очи на небо и воздев руки, усердно произнеси с умилением молитву: «Помилуй мя, Господи, яко немощен есмь; Ты, Господи, силен еси и Твой есть подвиг, Ты ратуй за нас и победи, Господи» 58 . И если молитву сию будешь творить неленостно, всему научишься и будешь знать, как силою Всевышнего все искусы побеждаются [. ] На страхования же всегда вооружайся молитвою; и если в каком-либо месте найдут они на тебя, то еще более приложи старание и, сложив руки крестообразно, Господа Иисуса призывай» 59 .

Читайте так же:  Толкование молитвы Киприана

Во втором послании, обращаясь к той же теме, преподобный Нил указывает на различные краткие молитвы, которые могут употребляться подвижником наряду с молитвой Иисусовой, подчеркивая, тем не менее, что имя Иисуса должно оставаться главным оружием против помыслов:

«О помыслах блудных и как сопротивляться им? [. ] Нужно всячески тщательно отсекать эти помыслы, побеждать их непрестанной молитвой Богу, как поступали святые отцы, различными способами, но одинаково по существу. Один из отцов много лет молился так: «Изгонящии мя ныне обыдоша мя ; Радосте моя, избави мя от обышедших мя» (Ср.:Пс. 16,11; 31,7). Иной же из отцов говорит: «Боже, в помощь мою вонми» и так далее (Пс. 70,12 и далее). Иной же отец: «Суди, Господи, обидящия мя и возбрани борющия мя» , и прочее из псалма (Пс. 34,1) [. ] Когда же надлежит тебе вступить в особенно сильную духовную брань, тотчас встань, возведи очи и руки к небу, молясь так: «Ты силен еси, Господи, и Твой есть подвиг: Ты ратуй и победи в том, Господи, о нас» (Ср.:Пс. 117,14—16); и воззови ко Всесильному в немощах смиренными словами: «Помилуй мя, Господи, яко немощен есмь» (Пс. 6,3). Таково предание святых. И если преодолеешь эти борения, то познаешь искусом, что, по благодати Божией, побеждаются эти помыслы всегда именем Иисусовым и нет более верного средства для победы» 60 .

В учении преподобного Нила Сорского о трезвении и молитве Иисусовой нет ничего оригинального: во всех своих аспектах оно заимствовано из классических произведений византийской духовности. Значимость преподобного Нила обусловлена тем, что благодаря его трудам молитва Иисусова, уже хорошо известная по славянским переводам творений Иоанна Лествичника, Исихия, Григория Синаита и других византийских аскетических писателей, вошла в плоть и кровь русского монашества и стала неотъемлемой составной частью русской аскетической традиции. Добавим, что влияние преподобного Нила (как в свое время и влияние византийских исихастов) распространилось далеко за пределы монастырей и затронуло широкие круги мирян, для многих из которых молитвенное призывание имени Иисусова стало излюбленным духовным деланием.

[49] Нил Сорский. Устав, гл. 1 (С. 18—22). Здесь и далее Устав цитируется по русскому переводу, изданному в: Нил Сорский. Сост. Р. Ермаков. М., 1995. Славянский текст см. в: Предание о житель-стве скитском преподобного Нила Сорского. Служба и акафист преподобному отцу нашему Нилу, Сорскому чудотворцу. М., 1997. С. 50—202.

[50] Имеется в виду Евагрий. О молитве 11 («Стремись к тому, чтобы ум твой во время молитвы стал глухим и немым»).

[51] Имеется в виду Исихий Синайский. О трезвении и молитве 152.

[52] Нил Сорский. Устав, гл. 2 (С. 22).

[53] Там же, гл. 2 (С. 22—23).

[54] Там же, гл. 2 (С. 23).

[55] Там же, гл. 2 (С. 24—25).

[56] Нил Сорский. Устав (Цит. по: Умное делание. О молитве Иисусовой. Сборник поучений Святых Огцев и опытных ея делателей. Сост. игумен Харитон. Сортавала, 1936. С. 46-47).

Великий старец Нил Сорский

К истории русского старчества

Нил Сорский — чуткая религиозная натура — не мог примириться с религиозно-обрядовым формализмом. Настроения и воззрения Нила не были новыми и оригинальными в Православной (вселенской) Церкви, но для Древней Руси, куда он принес идеи “исихастов” из Византии, он оставался одиноким и первым со своими созерцательными настроениями — “умной молитвой” и “умным деланием”; он развил и обосновал идею скитского житья, явился основателем русского старчества; он стал, по словам его жития, — “начальником в велицей России скитского безмолвного житья”. От всей его личности веет необычайной духовной свободой. Это не “книжник-начетчик”, а мыслитель-психолог, мыслитель-теоретик, для которого одна ценность — нравственное самоусовершенствование чрез созерцание Истины. Мир со своею деятельностью его не влечет, — наоборот, он преграда на пути покаяния и спасения…

Постриженник Кирилло-Белозерского монастыря, одного из самых строгих монастырей того времени, Нил Сорский уже очень скоро не удовлетворяется монастырской жизнью, тем более что монастырь в это время переживал внутренние неурядицы при новых игуменах по смерти преподобного Кирилла Белозерского 3 . Быть может, под влиянием этих событий аскетически настроенный инок отправляется на Ближний Восток, на Афон. Если мы обратимся к сочинениям Преподобного 4 , то замечаем, что это путешествие оставило глубокий след в душе старца и направило всю его дальнейшую деятельность как старца и духовного писателя. Попасть на Афон Нилу Сорскому пришлось тогда, когда спор между “варлаамистами” и “исихастами” закончился победой последних, закрепленной собором, анафематствовавшим Варлаама и его сторонников 5 . Изучение святоотеческой литературы, жизнь и беседы с афонскими иноками привели духовные искания Нила к определенным решениям, уничтожили сомнения и укрепили на пути “умного делания”. Ефрем Сирин, Максим Исповедник, Исаак Сирин, Симеон Новый Богослов, Григорий Синаит, Нил Синайский, Иоанн Лествичник — руководители и источники его духовных устремлений. Знаком он и с творениями Великих Каппадокийцев, с творе­ниями Афанасия Великого и Пахомия Великого.

Неудовлетворенный, по возвращению, жизнью Кирилло-Бе­лозер­ского монастыря, Нил Сорский, напоенный и окрыленный Афоном, покинул монастырь: “вдалее от монастыря переселися, понеже благодатью Божиею обретех место, угодное моему разуму, занеже мирской чади маловходно”, как писал он в послании своему ученику Герману. Уединение, замкнутость, забвение мира стали главными чертами его характера; и появление его на соборах 1490 и 1503 гг. были ему не по душе и происходили под давлением церковных и светских властей. Здесь, в уединении, окончательно сложились его воззрения, изложенные в Уставе, Предании, Завещании и других мелких сочинениях, главным образом, Посланиях. Все они цельны и едины по своему внутреннему духу; все их внимание направлено на выяснение единственного истинного пути ко спасению.

Читайте так же:  Молитва чтобы вырасти

Вся жизнь человека — путь непрестанного самосовершенст­вования — зиждется на Святом Евангелии. Человек, наделенный личной сознательной волей, должен согласно Священному Писанию строить свою жизнь. И старец проявляет много психологического понимания душевной борьбы и намечает четкие пути “изящнаго борения”. Нравственное, внутреннее, духовное совершенствование — “умное делание” и “сердечное трезвение” — вот идеал, основание деятельной, плодоносной жизни верующего. “Телесное делание лист точию, внутреннее, сиречь духовное, плод есть”. Таков путь не только иноку, но и “сущим в общих житьях”, как указует Григорий Синаит, и желающие “истинно спастися во времена сия — должны идти по нему”.

Однако человек из состояния печали и скорби может впасть в уныние. Лют и тягостен этот грех. И лучшее средство против него безмолвие, беседа со старцем и творение молитв против уныния, сложенных Святыми Отцами — Симеоном Новым Богословом, Григорием Синаитом и Иоанном Лествичником. Горяча и усердна должна быть молитва об избавлении от этого помысла, так как он пагубно действует на человека и растлевает душу и влечет за собой другие грехи. — Тщеславие и гордость проникают в душу человека сокровенно и тогда, когда он менее всего этого ожидает. Гордость — более высокая степень тщеславия, она особенно помрачает душу человека, и в гордыне человек уже на пути зла. Смирение, пребывание в одиночестве и молитва: “Господи Владыко Боже мой, дух тщеславия и гордыни отжени от мене, дух же смирения даруй ми рабу Твоему” — отметают гордыню. — Душа человеческая колеблема помыслами, как тростинка ветром. Стояние в добре дается только при внутренней духовной напряженности и личной воле, укрепленных благодатью Божией и нашей молитвой.

Таков путь делания нашего. Но есть еще некоторые явления, способствующие благостью своей “умному деланию”. Прежде всего — память смертная — память о Страшном Суде. Сознание своей греховности всегда должно быть в душе человека, мысль о страшном суде не должна никогда его покидать. “Яко же всех брашен нужнейший хлеб, сице и память смерти прочих добродетелей”. “Всегда положи в сердце своем человече, еже отьити”, — говорит Исаак Сирин. Здесь на земле мы только временные гости, а через смерть мы входим на путь вечной жизни. Путь земной “краток есть, им же и течем. Дым есть житье сие, пара, попел, персть, в мале является и вскоре погибает, и пути же есть хуждьше, яко глаголет Златоуст”. Вопросу этому Нил Сорский уделяет много места в своем уставе.

Здесь необходимо отметить отношение Нила Сорского к святоотеческой литературе. Безусловную ценность для него имеет Святое Евангелие. К святоотеческой литературе отношение должно быть “с рассуждением”, так как “писаниа многа но не вся божественны суть, та же истинная известне, сих держатися”. “Наипаче испытую Божественное Писание, — писал старец своему ученику Герману, — преже заповеди Господни с толкованием и апостольские, таже житья и учения Святых Отец, и тем внимаю”.

Вдали от суеты мирской проходила жизнь “великого старца”. Он желал, умирая, “славы века сего некоторыя”, и желание его исполнилось: он полузабыт в русской церкви: нет точных сведений о его канонизации, еще в XVII веке пели по нем панихиды. А между тем он оставил крупный след в истории русского монашества и русского старчества, питавшихся плодами его “сада души” 6 . Только Нилу Сорскому дано русским православным народом имя “великого старца” 7 .

Нил сорский о Иисусовой молитве

Святитель Игнатий Брянчанинов

О молитве Иисусовой

Беседа старца с учеником (старцем называется в монастырях инок, руководствующий и наставляющий других иноков).

Ученик. Можно ли всем братиям в монастыре заниматься молитвою Иисусовою?

Старец. Не только можно, но и должно. При пострижении в монашество, когда новопостриженному вручаются четки, называемые при этом мечем духовным, завещается ему непрестанное, деннонощное моление молитвою Иисусовою (Предисловие схимонаха Василия Поляномерульскаго на главы блаженнаго Филофея Синайскаго. Житие и писания Молдавскаго старца, Паисия Величковскаго, изд. Оптиной пустыни. Москва 1847 г). Следовательно упражнение в молитве Иисусовой есть обет монаха. Исполнение обета есть обязанность, от которой нет возможности отречься.

Ученик. Суждение старца Серафима представляется мне слишком строгим.

Святый Варсонофий Великий говорит: «если внутреннее делание с Богом, то есть, осененное Божественною благодатию, не поможет человеку: то тщетно подвизается он наружным, то есть, телесным подвигом» (ответ 210). Святый Исаак Сирский: «не имеющий душевнаго делания, лишен духовных дарований» (Слово 56). В другом слове этот великий наставник христианскаго подвижичества уподобляет телесные подвиги, без подвига об очищении ума, ложеснам безплодным и сосцам изсохшим: «они, — сказал Святый, — не могут приближиться к разуму Божию» (слово 58).

Такому учению святых Отцов служит основанием, как зданию краеугольный камень, учение Самаго Господа. Истиннии поклонницы, — возвестил Господь, — поклоняются Отцу Духом и Истиною: ибо Отец таковых ищет поклоняющихся Ему. Дух есть Бог: и иже кланяется Ему, Духом и Истиною достоит кланятися (Иоан. 4;1,23,24).

Видео (кликните для воспроизведения).

Помню: современные молодости моей некоторые благочестивые миряне, даже из дворян, проводившие очень простую жизнь, занимались Иисусовою молитвою. Этот драгоценный обычай, ныне, при общем ослаблении христианства и монашества, почти утратился. Моление именем Господа Иисуса Христа требует трезвенной, строго нравственной жизни, жизни странника, требует оставления пристрастий, а нам сделались нужными разсеянность, обширное знакомство, удовлетворение нашим многочисленным прихотям, благодетели и благодетельницы. Иисус уклонися, народу сущу на месте (Иоан.5,13).

Ученик. Последствием сказаннаго не будет ли заключение, что без упражнения молитвою Иисусовою не получается спасение?

Ученик. Направление современнаго монашества, при котором упражнение молитвою Иисусовою встречается очень редко, может ли послужить для меня извинением и оправданием, если я не буду заниматься ею?

Старец. Долг остается долгом, и обязанность обязанностию, хотя бы число неисполняющих еще более умножилось. Обет произносится всеми. Ни множество нарушителей обета, ни обычай нарушения, не дают законности нарушению. Мало то стадо, которому Отец Небесный благоволил царство (Лук. 12,32). Всегда тесный путь имеет мало путешественников, а широкий много (Матф. 7,13-14). В последния времена тесный путь оставится почти всеми, почти все пойдут по широкому. Из этого не следует, что широкий потеряет свойство вводить в пагубу, что тесный сделается излишним, ненужным для спасения. Желающий спастись непременно должен держаться теснаго пути, положительно завещаннаго Спасителем.

Читайте так же:  Значение молитвы Отче наш

Ученик. Почему называешь ты тесным путем упражнение молитвою Иисусовою?

Старец. Как же не тесный путь? Тесный путь, в точном смысле слова! Желающий заняться успешно молитвою Иисусовою должен оградить себя, и извне, и внутри поведением самым благоразумным, самым осторожным: падшее естество наше готово ежечасно изменить нам, предать нас; падшие духи с особенным неистовством и коварством наветуют упражнение молитвою Иисусовою. Нередко из ничтожной, повидимому, неосторожности, из небрежности и самонадеянности непримеченных, возникает важное последствие, имеющее влияние на жизнь, на вечную участь подвижника, — и аще не Господь помогл бы ми, вмале вселилася бы во ад душа моя. Подвижеся нога моя: милость Твоя, Господи, помогаше ми (Пс. 93,17-18).

Путь истинной молитвы соделывается несравненно теснее, когда подвижник вступит на него деятельностию внутренняго человека. Когда же он вступит в эти теснины, и ощутит правильность, спасительность, необходимость такого положения; когда труд во внутренней клети соделается вожделенным для него: тогда соделается вожделенною и теснота по наружному жительству, как служащая обителию и хранилищем внутренней деятельности. Вступивший умом в подвиг молитвы, должен отречься и постоянно отрекаться как от всех помыслов и ощущений падшаго естества, так и от всех помыслов и ощущений, приносимых падшими духами, сколько бы ни были благовидными те и другие помыслы и ощущения: он должен идти постоянно тесным путем внимательнейшей молитвы, не уклоняясь ни налево, ни направо. Уклонением налево называю оставление молитвы умом для беседы с помыслами суетными и греховными; уклонением направо называю оставление молитвы умом для беседы с помыслами, повидимому благими.

О, как справедливо называют Отцы упражнение молитвою Иисусовою и тесным путем, и самоотвержением, и отречением от мира! (Преп. Нил Синайский, о молитве, гл.17,18,142. Добр.,ч.2). Эти достоинства принадлежат всякой внимательной и благоговейной молитве, по преимуществу же молитве Иисусовой, чуждой того разнообразия в форме и того многомыслия, которыя составляют принадлежность псалмопения и прочих молитвословий (Лествица, слово 28, гл.10).

Старец. Она состоит из следующих слов: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго. — Некоторые Отцы (Преп. авва Дорофей, житие преп. Досифея, преп. Григорий Синаит, Добр., ч.5) разделяют молитву, для новоначальных, на две половины, и повелевают с утра, примерно, до обеда говорить: Господи, Иисусе Христе, помилуй мя,- а после обеда: Сыне Божий, помилуй мя. Это — древнее предание. Но лучше приучиться, если то можно, к произношению цель- ной молитвы. Разделение допущено по снисхождению к немощи немощных и новоначальных.

Ученик. Помянуто ли о Иисусовой молитве в Священном Писании?

Ученик. Некоторые утверждают, что от упражнения Иисусовою молитвою всегда, или почти всегда последует прелесть, и очень запрещают заниматься этой молитвою.

Ученик. Но старцы, которых мнение приведено мною, пользуются особенною известностию, признаются многими за опытнейших наставников в духовной жизни.

Старец. Апостол заповедал — правильнее — заповедал устами Апостола Святый Дух отвергать всякое учение, не согласное с учением, которое благовествовали Апостолы, отвергать и тогда, когда бы Ангел с Небесе благовестил это несогласное учение (Гал.1,8-9: Аще мы, или Ангел с Небесе благовестит вам паче еже благовестихом вам, анафема да будет. Якоже пререкох, и ныне паки глаголю, аще кто вам благовестит паче еже приясте, анафема да будет). Так выразилось Священное Писание не потому, чтоб кто либо из святых Ангелов покусился противоречить учению Христову, но потому, что учение Христово, учение Божие, проповеданное Апостолами, вполне достоверно, вполне свято, не подлежит никаким изменениям, как бы не представлялись эти изменения основательными недостаточному, превратному знанию и плотскому мудрованию. Учение Христово, будучи превыше суда и человеков и Ангелов, принимается одною смиренною верою, и само служит тем камнем, которым испытуются все прочие учения.

Ученик. Однако святые Отцы очень остерегают занимающагося молитвою Иисусовою от прелести.

Ученик. Что в человеке, какое условие в нем самом, делает его способным к прелести?

Старец. Преподобный Григорий Синаит говорит: «вообще одна причина прелести — гордость» (Гл.131, Добр., ч.5). В гордости человеческой, которая есть самообольщение, диавол находит для себя удобное пристанище, и присоединяет свое обольщение к самообольщению человеческому. Всякий человек более или менее склонен к прелести: потому что самая чистая природа человеческая имеет в себе нечто горделивое (Пр. Макарий Великий, Беседа 7, гл.4).

Основательны предостережения отцов! Должно быть очень осмотрительным, должно очень охранять себя от самообольщения и прелести. В наше время, при совершенном оскудении Боговдохновенных наставников, нужна особенная осторожность, особенная бдительность над собою. Оне нужны при всех иноческих подвигах: наиболее нужны при молитвенном подвиге, который из всех подвигов — возвышеннейший, душеспасительнейший, наиболее наветуемый врагами (Пр.Макарий Великий, Слово 3, гл.2). Со страхом жительствуйте (Петр.1,17), — завещавает Апостол. В упражнении молитвою Иисусовою есть свое начало, своя постепенность свой конец безконечный. Необходимо начинать упражнение с начала, а не с середины и не с конца. Святейший Каллист, патриарх Константинопольский, живописуя духовные плоды этой молитвы, говорит: «Никто, из ненаученных тайнам или из требующих млека, услыша высокое учение о благодатном действии молитвы, да не осмелится прикоснуться к нему. Возбранена такая несвоевременная попытка. Покусившихся на нее, и взыскавших преждевременно того, что приходит в свое время, усиливающихся взойти в пристанище безстрастия в несоответствующем ему устроении, Отцы признают не иначе, как находящимися в умопомешательстве. Невозможно читать книг тому, кто не выучился грамоте» (Главы о молитве, гл. 8, Добр.,ч.5).

Ученик. Что значит начинать упражнение молитвою Иисусовою с середины и конца, и что значит начинать это упражнение с начала?

Читайте так же:  Молитва затримання на українській мові

Ученик. Имеется ли какое верное средство к предохранению себя от прелести вообще, при всех подвигах монашеских, и в частности при упражнении молитвою Иисусовою?

Старец. Как гордость есть вообще причина прелести: так смирение — добродетель, прямо противоположная гордости — служит верным предостережением и предохранением от прелести. Святый Иоанн Лествичник назвал смирение погублением страстей (Лествица, заглавие 25 Слова). Очевидно, что в том, в ком не действуют страсти, в ком обузданы страсти, не может действовать и прелесть: потому что прелесть есть страстное или пристрастное уклонение души ко лжи на основании гордости.

При упражнении молитвою Иисусовою и вообще молитвою, вполне и со всею верностию предохраняет вид смирения, называемый плачем. Плач есть сердечное чувство покаяния, спасительной печали о греховности и разнообразной, многочисленной немощи человека. Плач есть дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно, которое Бог не уничижит (Пс.50,19), то есть, не предаст во власть и поругание демонам, как предается им сердце гордое, исполненное самомнения, самонадеянности, тщеславия. Плач есть та единственная жертва, которую Бог принимает от падшаго человеческаго духа, до обновления человеческаго духа Святым Божиим Духом. Да будет наша молитва проникнута чувством покаяния, да совокупится она с плачем, — и прелесть никогда не воздействует в нас.

Ныне, по причине совершенного оскудения духоносных наставников, подвижник молитвы вынужден исключительно руководствоваться Священным Писанием и писаниями Отцов (Пр.Нил Сорский, предисловие к преданию). Это — гораздо труднее. Новая причина для сугубаго плача!

Святитель Игнатий Брянчанинов. Аскетические опыты, том 1, стр. 203-2 27

Умное делание. О молитве Иисусовой

«Сладостна бывающая в сердце чистая и

постоянная память об Иисусе и происходящее

от нее неизреченное просвещение».

Учение старца Паисия об Иисусовой молитве, как и его учение о монашестве, тесно связано с учением об этом предмете его учителя и друга схимонаха Василия. Поэтому мы сначала вкратце передадим учение об Иисусовой молитве старца Василия, изложенное им в предисловиях на книги святого Григория Синаита, блаженного Филофея Синайского и блаженного Исихия Иерусалимского.

Также и святой Симеон Солунский заповедует и советует и архиереям, и священникам, и монахам, и мирянам на всякое время и на всякий час произносить эту священную молитву и как бы дышать ею, ибо нет более крепкого оружия ни на земле, ни на небе, говорит он вместе со святым апостолом, как имя Иисуса Христа. Знай и то, добрый труженик этого священного делания, что не только в пустыне или в уединенном отшельничестве были учители и многочисленные делатели этого священнодействия, но и в самых великих лаврах и даже в городах. Например, святейший патриарх Фотий, возведенный на патриаршество из сенаторского звания и не будучи монахом, уже на своем высоком посту обучился умному деланию и до такой степени преуспел в нем, что по словам святого Симеона Солунского лицо его сияло благодатию Святого Духа как у второго Моисея. По словам того же святого Симеона, патриарх Фотий написал и замечательную книгу об умном делании. Он же говорит, что и святой Иоанн Златоуст, и святые Игнатий и Каллист, будучи патриархами того же Царьграда, написали свои книги об этом внутреннем делании.

И, таким образом, со многим рассмотрением Священного Писания и, пользуясь советом искусных, во смирении обучаться этому деланию. Святые отцы, которые учат одними заповедями Христовыми побеждать страсти и очищать сердце от злых помыслов, указывают подвижникам иметь два крепчайших оружия – страх Божий и память вездеприсутствия Божия, по сказанному: «страхом Господним всяк уклоняется от зла», и: «предзрех Господа предо мною выну, да не подвижуся», предлагают кроме того иметь память смерти и геенны и еще чтение святых писаний. Все это хорошо для хороших и благоговейных мужей; у нечувственных же и окамененных, хотя бы и сама геенна или сам Бог видимым образом открылись, никакого не явится от этого страха. При том же и сам ум в новоначальных монахах скоро притупляется к памяти таковых вещей и бежит от них, как пчела от курения дыма. Но хотя указанная память и бывает добра и полезна в час брани, духовнейшие и искуснейшие отцы сверх этого добра указали и еще большее и несравненное добро, могущее помогать даже и весьма слабым.

Умная молитва сопровождается различными телесными ощущениями, среди которых нужно отличать правильные от неправильных, благодатные от естественных и от происходящих от прелести. Ужаса и удивления достойно, говорит старец Василий, как некоторые, зная Священное Писание, не вникают в него. Другие же, и, не зная и не спрашивая опытных, осмеливаются, полагаясь на собственный разум, приступать к умному вниманию и при этом говорят, что внимание и молитву нужно совершать в желательной области: это, говорят они, есть область чрева и сердца. Такова первая и самопроизвольная прелесть: не только молитвы и внимания не следует совершать в этой области, но и самую ту теплоту, которая происходит в час молитвы из похотной области в сердце, ни в каком случае не нужно принимать.

По слову святого Григория Синаита нужен не малый труд, чтобы ясно постигнуть и сохранить себя в чистоте от того, что противно благодати, ибо диавол имеет обыкновение показывать новоначальным свою прелесть под видом истины, представляя им зло, как нечто духовное, показывая мечтательно одно вместо другого по своему произволу, вместо теплоты, возбуждая свое жжение, и вместо веселия, доставляя бессмысленную радость и чувственную сладость. Впрочем, делателю умной молитвы полезно знать и то, что жжение или теплота иногда поднимается от чресл к сердцу и сама собою, естественным образом, если не сопровождается блудными помыслами. И это, по словам святейшего патриарха Каллиста, происходит не от прелести, но от естества. Если же кто-нибудь посчитает эту естественную теплоту за благодатную, то это уже будет, несомненно, прелесть. Поэтому подвизающийся должен не останавливать на ней своего внимания, но отгонять ее. Иногда же диавол, соединивши свое жжение с нашею похотью, увлекает ум в блудные помыслы. И это есть несомненная прелесть. Если же тело все разогревается, а ум остается чистым и бесстрастным, и как бы прикрепленным и погруженным в глубине сердца, начиная и оканчивая молитву в сердце, это есть, несомненно, от благодати, а не от прелести.

Читайте так же:  На удачную покупку машины молитва

Ознакомившись с учением об умной молитве старца Василия, обратимся теперь к учению о том же предмете старца Паисия (Величковского). Как было уже сказано, старец Паисий вынужден был выступить со своим сочинением ради предостережения своих братий от распространившихся в то время нападок на умную молитву, хотя и сознавал, что поставленная им себе задача превосходит силу его разумения.

Видите, други, что по свидетельству непреоборимого столпа православия существует и иная, кроме произносимой устами, тайная, невидимая, безгласная, из глубины сердца возносимая к Богу молитва, которую, как жертву чистую, как аромат благоухания духовного, принимает Господь, радуется ей и веселится, видя ум, который наиболее должен быть посвящен Богу, соединяемым с Ним молитвою. Зачем же вы на эту молитву вооружили хулою свой язык, понося, злословя, ненавидя, издеваясь, отвергая и отвращаясь ее, как самой скверной вещи и, вкратце сказать, даже не желая слышать о ней? Ужас и трепет схватывают меня при виде такого безумного вашего начинания! Но я и еще спрошу вас: не за то ли вы хулите эту спасительнейшую молитву, что, может быть, вам случилось видеть или вы слышали, что кто-нибудь из делателей этой молитвы повредился умом или принял за истину какой-либо обман, или потерпел какой-либо душевный вред, и вам подумалось, что причиною всего этого была умная молитва? Но нет! нет! Священная умная молитва, действуемая благодатию Божией, очищает человека от всех страстей, побуждает его к усерднейшему хранению заповедей Божиих и сохраняет его невредимым от всех стрел вражиих и прелести.

Если же кто осмелится проходить эту молитву самочинно, не по силе учения святых отцов, без вопрошения и совета искусных, будучи к тому же надменен, страстен и немощен, живя без послушания и повиновения, да еще и проводя уединенное и пустынное житие, которого и следа за свое самочиние не достоин видеть, такой воистину, и я утверждаю, легко впадает во все сети и прелести диавола. Что же? Неужели эта молитва является причиною прелести! Да не будет! Если же вы за это порочите умную молитву, то вы должны порочить и нож, если бы какому-нибудь малому ребенку случилось, играя этим ножом, по неразумию своему причинить себе рану. Тогда нужно и воинам запретить носить меч воинский, если бы случилось какому-нибудь безумному воину заколоть себя мечом. Но как ни нож, ни меч нельзя считать виновниками причиняемого ими вреда, так и меч духовный, священная и умная молитва неповинна ни в чем дурном; виновны же самочиние и гордость самочинников, вследствие которых они впадают в бесовскую прелесть и подвергаются всякому душевному вреду.

А если бы где-нибудь умный подвиг молитвы в писаниях святых отцов и назывался зрением, то это лишь по просторечию, подобно тому как и ум, будучи оком души, называется зрением. Когда же при помощи Божией вышеуказанным подвигом, особенно же глубочайшим смирением очистит человек свою душу и сердце от скверных душевных и телесных страстей, тогда благодать Божия, общая мать всех, взявши очищенный ею ум, как младенца, за руку, возводит его как бы по ступеням на упомянутые духовные видения, открывая уму, по мере его очищения, неизреченные и непостижимые уму божественные тайны и это по справедливости называется истинное духовное видение: это есть зрительная или, по святому Исааку, чистая молитва, от нее же ужас и видение. Но войти в эти видения невозможно никому самовластно, произвольным подвигом, если не посетит его Бог и не введет в них Своею благодатию. Если же кто дерзнет восходить на таковые видения помимо света благодати Божией, тот, по святому Григорию Синаиту, пусть знает, что он воображает мечтания, а не видения, будучи прельщаем мечтательным духом.

Из этих слов святого Григория Паламы видно, что Пресвятая Дева, пребывая во святая святых, взошла умною молитвою на крайнюю высоту боговидения и сама собою явила пример осмотрительного по внутреннему человеку жительства – отречением от мира во имя мира, священным безмолвием ума, мысленным молчанием к непрестанной божественной молитве и вниманию ума сосредоточением и восхождением через деяние к боговидению, дабы, взирая на нее, отрекшиеся от мира усердно подвизались в указанных умных трудах и потах, стараясь по мере сил Ее молитвами быть Ее подражателями. И кто может достойным образом восхвалить божественную умную, молитву, делательницей которой была сама Божия Матерь, наставляемая руководительством Святого Духа!

Кто же, видя, как эта священнейшая молитва приводит подвижника к такому небесному сокровищу различных добродетелей, не воспламенится ревностью Божией ко всегдашнему деланию этой молитвы, чтобы ею всегда сберегать в душе и сердце всесладчайшего Иисуса и непрестанно поминать в себе Его вседражайшее имя, неизреченно воспламеняясь ею любить Его. Только тот не почувствует горячего желания приступить к этому мысленному деланию мысленной молитвы, кто охвачен пристрастием помыслов к житейскому, связан узами попечений о теле, отводящими и отдаляющими многих от Царствия Божия, внутри нас сущего, кто самим делом и опытом не вкусил душевною гортанью неизреченной божественной сладости этого всеполезнейшего делания, кто не уразумел, какую сокровенную духовную пользу заключает внутри себя эта вещь. Хотящие же быть соединенными любовью со сладчайшим Иисусом, оплевав все красоты мира сего и все наслаждения его, и покой телесный, не захотят иметь в жизни этой ничего иного, как только постоянно упражняться в райском делании этой молитвы.

Видео (кликните для воспроизведения).

На этом кончается послание старца Паисия об умной Иисусовой молитве.

Нил сорский о Иисусовой молитве
Оценка 5 проголосовавших: 1

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Please enter your comment!
Please enter your name here