Молитва курт воннегут

Курт Воннегут. Бойня номер пять, или крестовый поход детей

Курт Воннегут. Бойня номер пять, или крестовый поход детей

Женщина она была глупая, но от неё шёл неотразимый соблазн — делать с ней детей. Стоило любому мужчине взглянуть на неё — и ему немедленно хотелось начинить её кучей младенцев. Но пока что у неё не было ни одного ребёнка. Контролировать рождаемость она умела.

Курт Воннегут. Бойня номер пять, или крестовый поход детей

В жизни такое бывает, чего ни в одной книжке не прочитаешь…

Курт Воннегут. Бойня номер пять, или крестовый поход детей

Если мне суждено провести вечность, переходя от одного момента к другому, я благодарен судьбе, что хороших минут было так много.

Курт Воннегут. Бойня номер пять, или крестовый поход детей

Время есть всё время. Оно неизменно. Его нельзя ни объяснить, ни предугадать. Оно просто есть. Рассмотрите его миг за мигом — и вы поймёте, что мы просто насекомые в янтаре.

Курт Воннегут. Бойня номер пять, или крестовый поход детей

Я поискал в Библии, на столике в мотеле, описание какого-нибудь огромного разрушения.
«Солнце взошло над землею, и Лот пришел в Сигор. И пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу и огонь от Господа с неба. И ниспроверг города сии, и всю окрестность сию, и всех жителей городов сих, и произрастания земли».
Такие дела.
В обоих городах, как известно, было много скверных людей. Без них мир стал лучше И конечно, жене Лота не велено было оглядываться туда, где были все эти люди и их жилища. Но она оглянулась, за что я её и люблю, потому что это было так по-человечески.

Курт Воннегут. Бойня номер пять, или крестовый поход детей

И только на Земле говорят о «свободе воли».

Пост Филиппов… Кудрявская Г. Б

Вид материала

Документы

Господи, дай мне Всегда отличать

Подобный материал:

• К. У. Черненко > М. С. Горбачев > Б. Н. Ельцин > Ю. В. Андропов, 27.76kb.
• В. В. Филиппов, канд мед наук (руководитель темы), 313.39kb.
• Автор программы: кандидат философских наук, профессор кафедры общей социологии Филиппов, 178.82kb.
• И. М. Губкина Кафедра теоретических основ поисков и разведки нефти и газа В. П. Филиппов,, 260.15kb.
• Практическое задание 35 Список используемой литературы, 462.78kb.
• Филиппов Дмитрий Евгеньевич, кандидат педагогических наук. Филологический факультет, 15.96kb.
• Великий Пост это пост с большой буквы, 343.46kb.
• Понятие политического в пост-политическую эпоху, 168.38kb.
• Пост-апокалиптический мир. Опытный охотник на вампиров покидает защищённые стены города,, 1739.27kb.
• Программа дисциплины «(Пост)современный город: теории и исследовательские тактики», 308.08kb.

Молитва Билли (Курт Воннегут)

ГОСПОДИ, ДАЙ МНЕ

ТО, ЧЕГО Я НЕ МОГУ

ИЗМЕНЯТЬ ТО, ЧТО МОГУ,

ОДНО ОТ ДРУГОГО.

© Курт Воннегут, (из «Бойня номер пять, или крестовый поход детей»), ссылка скрыта

Читать онлайн «Дженни» автора Воннегут Курт — RuLit — Страница 1

Джордж Кастроу навещал компанию «Центр бытовой техники» всего раз в год — чтобы встроить нужное оборудование в новую модель холодильника. И каждый раз он оставлял листок в ящике для предложений. Там всегда было одно и то же: «Почему бы в следующем году не сделать холодильника в виде женщины?». Потом шел чертеж холодильника в форме женщины, снабженный стрелками, показывающими, куда можно поместить отсек для овощей, морозилку и все прочее.

Джордж называл это Едомамой. Все считали, что Едомама — прекрасная шутка, потому что Джордж круглый год колесил по свету, танцуя, болтая и распевая песни с холодильником в форме холодильника. Его звали Дженни. Джордж придумал и построил Дженни еще в те времена, когда был вхож в исследовательскую лабораторию.

Джордж был все равно что женат на Дженни. Они жили в грузовике, большая часть которого была заполнена ее электронными мозгами. В задней части грузовика у Джорджа была койка, электроплитка, трехногий стул, стол и шкаф. А еще у него был коврик, который он стелил на землю, останавливаясь где-нибудь на ночь. Надпись на нем гласила: «Дженни и Джордж». Она светилась в темноте.

Дженни и Джордж ездили от дилера к дилеру — по всем США и Канаде. Они танцевали, пели и шутили, пока у магазина не собиралась большая толпа. А потом у всей бытовой техники, стоявшей вокруг и ничего не делавшей, подскакивали продажи.

Дженни и Джордж занимались этим с 1934 года. Когда я закончил колледж и начал работать в компании, Джорджу было шестьдесят четыре. Услышав о большой зарплате Джорджа, его вольной жизни и том, как он смешил людей, я решил, что он — самый счастливый работник компании.

Но я не встречался с Дженни и Джорджем, пока меня не перевели в офис в Индианаполисе. Однажды утром мы получили телеграмму, в которой говорилось, что Дженни и Джордж были где-то в наших лесах, и спрашивалось, не могли ли мы разыскать их: бывшая жена Джорджа была очень больна. Непонятно было, выживет ли она. Она хотела поговорить с ним.

Я очень удивился, услышав, что у него была жена. Но несколько старожилов офиса знали о ней. Джордж прожил с ней всего шесть месяцев, а потом тронулся в путь с Дженни. Его бывшую жену звали Нэнси. Она, не раздумывая, вышла замуж за его лучшего друга.

Мне выпало выследить Дженни и Джорджа. Компания никогда точно не знала, где они. Джордж подчинялся своему собственному графику. Компания позволяла ему. Они могли отслеживать его перемещения лишь по его отчетам об издержках и бессвязным письмам своих продавцов.

И почти в каждом бессвязном письме говорилось о каком-то новом трюке, который выкинула Дженни — о чем-то, чего Дженни никогда бы не смогла сделать раньше. Джордж никак не мог оставить ее в покое. Он возился с ней каждую свободную минуту, как будто от того, чтобы сделать ее еще более похожей на человека, зависела его жизнь.

Я позвонил нашему представителю в центральной Индиане, Хэлу Флоришу, и спросил, не знал ли он, где были Джордж и Дженни. Он громогласно расхохотался и сказал, что знает. Они были прямо в Индианополисе. В магазине бытовой техники. Он сказал, что с утра Дженни и Джордж остановили дорожное движение, прогулявшись по улице Северной широты.

— На ней была новая шляпка, корсаж и желтое платье, — сказал он, — а Джордж нарядился во фрак и желтые гетры и вооружился тростью. Умереть можно! И знаешь, что он с ней сделал, чтобы видеть, что у нее садится батарейка?

— Нет, сэр, — сказал я.

— Она зевает, — сказал он. — И ее глаза начинают слипаться.

Когда я добрался до магазина бытовой техники, Дженни и Джордж как раз начинали свое первое представление. Было прекрасное утро. Джордж стоял на обочине, подставив лицо солнцу и опершись на грузовик с мозгами Дженни.

Они с Дженни пели дуэтом. Они пели «Индейский зов любви». У них неплохо получалось. Джордж пел хриплым баритоном, а Дженни с крыльца магазина отвечала ему тонким девичьим сопрано.

Салли Харрис, владелец магазина, стоял рядом с Дженни, приобняв ее за талию. Он курил сигару и считал доходы.

На Джордже были фрак и желтые гетры, так рассмешившие Хэла Флориша. Фалды фрака волочились по земле. Его белая куртка была застегнута до самых колен. Его рубашка была задрана до подбородка, как штора. На нем были хитрые ботинки, похожие на голые ноги размером с лопасть весла. Ногти на ногах были выкрашены, как огнетушители.

Но Хэл Флориш — это человек, который считает смешным все то, что должно быть смешным. Если присмотреться, Джордж не был так уж забавен. А мне нужно было присмотреться, потому что и приехал сюда не ради забавы. Я принес плохие вести. Я внимательно его осмотрел и увидел маленького человека, прожившего много одиноких лет в этой обители слез. Я увидел невысокого человека с большим носом и карими глазами, в которых была боль.

Молитва преподобных старцев и отцов оптинских

Господи! Дай мне силы изменить в моей жизни то, что я могу изменить, дай мужество и душевный покой принять то, что изменить не в моей власти, и дай мне мудрость отличить одно от другого.

Молитва немецкого богослова Карла Фридриха Этингера (1702—1782).
В справочниках цитат и изречений англосаксонских стран, где эта молитва очень популярна (как указывают многие мемуаристы, она висела над рабочим столом президента США Джона Кеннеди), ее приписывают американскому теологу Рейнхольду Нибуру (1892—1971). С 1940 г. она используется обществом «Анонимные алкоголики», что также способствовало ее популярности.

МОЛИТВА ПРЕПОДОБНЫХ СТАРЦЕВ И ОТЦОВ ОПТИНСКИХ
Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить все, что даст этот день.
Господи, дай мне вполне предаться воле твоей.
Господи, на всякий час этого дня во всем наставь и поддержи меня.
Господи, открой мне волю Твою для меня и окружающих.
Какие бы я не получил известия в течение дня, дай мне принять их с покойной душой и с твердым убеждением, что на все святая воля твоя.
Господи, Великий Милосердный, во всех моих делах и словах руководи моими мыслями и чувствами, во всех непредвиденных обстоятельствах не дай мне забыть, что все ниспослано тобой.
Господи, дай мне разумно действовать с каждым из ближних моих, никого не огорчая и никого не смущая.
Господи, дай мне силу перенести утомление сего дня и все события в течение его. Руководи моей волей и научи молиться и любить всех нелицемерно.
Аминь.

Дай мне мужество изменить то, что я могу изменить.

Константин Душенко
«МОЛИТВА О СПОКОЙСТВИИ ДУХА»ДАЙ МНЕ МУЖЕСТВО ИЗМЕНИТЬ ТО, ЧТО Я МОГУ ИЗМЕНИТЬ.
http://www.liveinternet.ru/users/valsko/post194654322

Другие статьи в литературном дневнике:

• 31.07.2014. ***
• 30.07.2014. Михаил Фокс Станем летним дождём.
• 29.07.2014. ***
• 26.07.2014. Девять месяцев плюс бесконечность
• 25.07.2014. Молитва преподобных старцев и отцов оптинских
• 24.07.2014. Генри Нормал Дом стал не тот с тех пор, как ты ушл
• 23.07.2014. Цитаты и афоризмы Станиславского
• 22.07.2014. Л. В. Лифшицу
• 20.07.2014. Письма римскому другу
• 19.07.2014. Эктор Пантазис. Стихи
• 17.07.2014. Семен Надсон
• 16.07.2014. Eleg >Полный список статей

Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

© Все права принадлежат авторам, 2000-2019 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+

Читать онлайн «Бездарь» автора Воннегут Курт — RuLit — Страница 1

Курт Воннегут Бездарь

Была осень, и деревья за стенами школы Линкольн становились того же ржавого цвета, что и голые кирпичные стены в репетиционном зале оркестра. Джордж М. Гельмгольтц, руководитель отделения музыки и дирижер, был окружен футлярами и складными стульями, и на каждом стуле сидел очень молодой человек в нервной готовности продудеть что-нибудь или — в случае секции ударных — что-нибудь отбить, едва мистер Гельмгольтц взмахнет белой палочкой.

Мистер Гельмгольтц, человек лет сорока, который считал свой огромный живот признаком здоровья, силы и достоинства, ангельски улыбался, словно вот-вот выпустит на волю самые изысканные звуки, какие когда-либо слышало ухо человека. Палочка скользнула вниз.

— Блю-ю-юмп! — сказали большие сузафоны.

— Бле-е! — откликнулись валторны.

И корпящий, визжащий, сварливый вальс начался.

Выражение на лице мистера Гельмгольтца не изменилось, когда басы сбились с такта, когда деревянные духовые растерялись и стали неразборчивы, лишь бы никто не заметил ошибки, а секция ударных звучала, как битва при Геттисберге.

— А-а-а-а-та-та, а-а-а-а-а, та-та-та-та! — Звучным тенором мистер Гельмгольтц запел партию первого корнета, когда первый корнетист, побагровевшей и потеющий, сдался и обмяк на стуле, опустив на колени инструмент.

— Саксофоны, я вас не слышу, — крикнул мистер Гельмгольтц. — Хорошо!

Это был оркестр «В», и для оркестра «В» играл неплохо. На пятой репетиции за учебный год нечего ждать лучшей сыгранности. Большинство учеников только поступили в оркестр и за предстоящие годы в школе приобретут достаточно артистизма, чтобы перейти в оркестр «Б», репетиция которого начнется через час, и, наконец, лучшие из них завоюют места в гордости города, «Оркестре Тен-сквер» школы Линкольн, иначе называемом «А».

Футбольная команда проигрывала половину матчей, баскетбольная команда проигрывала две трети своих, но оркестр — за десять лет под началом у мистера Гельмгольтца — до прошлого июня не уступал никому. Он первым в штате использовал в парадных шествиях жонглеров с флагами, первым включил в программу хоровые номера помимо инструментальных, первым широко применил тройное модулирование, первым прошел головокружительным ускоренным маршем, первым зажег фонарь в своем большом барабане. Школа Линкольн поощрила музыкантов оркестра «А» свитерами с буквами своего названия, и свитера пользовались огромным уважением — как и следовало. Оркестр десять лет кряду побеждал на конкурсе школ штата — до провала в июне.

Пока оркестранты «В» один за другим выпадали из вальса так, словно из вентиляции струился перечный газ, мистер Гельмгольтц продолжал улыбаться и помахивать палочкой уцелевшим и мрачно обдумывал поражение, которое потерпело его детище в июне, когда школа Джонстауна победила секретным оружием — большим барабаном семи футов в диаметре. Судьи, будучи не музыкантами, а политиками, слышали и видели только это «восьмое чудо света», и с тех пор мистер Гельмгольтц тоже ни о чем больше не думал. Но школьный бюджет и так кренился от расходов на оркестр. Когда попечительский совет выделял последнее спецассигнование, о котором мистер Гельмгольтц так отчаянно умолял (деньги на проволочные плюмажи с мигалками и батарейками для вечерних матчей, — все сооружение предполагалось прикручивать к шапкам оркестрантов), то заставил его, как запойного пьяницу, поклясться, что, помоги ему господи, это последний раз.

Сейчас в оркестре «В» звучали только двое: кларнет и малый барабан, оба играли громко и гордо, — и безнадежно фальшиво. Мистер Гельмгольтц, очнувшись от сладкой грезы о барабане большем, чем тот, что его одолел, прикончил вальс из милосердия, постучав палочкой по пюпитру.

— Ладненько, ладненько, — весело сказал он и ободряюще кивнул, выражая свои поздравления двоим, продержавшимся до горького конца.

Уолтер Пламмер, кларнетист, отреагировал с торжественностью солиста на концерте, который принимает овацию, возглавленную дирижером симфонического оркестра. Он был невысоким, но с широкой грудью и мощными легкими, которые разработал себе за многократные летние месяцы на дне того или другого плавательного бассейна, и ноту мог держать дольше любого в оркестре «А», гораздо дольше — но и только. Сейчас Пламмер приоткрыл усталые, покрасневшие губы, показывая два больших передних зуба, придававших ему сходство с белкой, поправил язычок инструмента, размял пальцы и стал ждать, когда его призовут на следующие подвиги виртуозности.

«Уже третий год Пламмер в оркестре «В», — думал мистер Гельмгольтц со смесью жалости и страха. Ничто не могло поколебать решимости Пламмера заслужить право носить одну из священных букв оркестра «А», но до исполнения его желаний было пугающе далеко.

Читать онлайн «Бойня номер пять, или Крестовый поход детей» автора Воннегут Курт — RuLit — Страница 11

Билли закрыл глаза. Когда он их открыл, он снова очутился во второй мировой войне. Голова его лежала на плече раненого раввина. Немецкий солдат толкал его ногой, пытаясь разбудить, – пора было двигаться дальше.

Американцы, и вместе с ними Билли, шли шутовским парадом по дороге.

Рядом оказался фотограф, военный корреспондент немецкой газеты, с «лейкой». Он сфотографировал ноги Билли и Роланда Вири. Эти фото были широко опубликованы дня через два в Германии как ободряющий пример скверной экипировки американской армии, хотя она и считалась богатой.

Но фотограф хотел снять что-нибудь более злободневное, например сдачу в плен. И охрана устроила для него инсценировку. Солдаты швырнули Билли в кусты. Когда Билли вылез из кустов, расплываясь в дурацкой добродушной улыбке, они угрожающе надвинулись на него, наставив в упор автоматы, как будто брали его в плен.

Билли вылез из кустов с улыбкой не менее загадочной, чем улыбка Моны Лизы, потому что он одновременно шел пешком по Германии в 1944 году и вел свой «кадиллак» в 1967 году.

Германия исчезла, а 1967 год стал отчетливым и ярким, без интерференции другого времени. Билли ехал на завтрак в Клуб львов. Стоял жаркий августовский день, но в машине Билли работал кондиционный аппарат. Посреди черного гетто его остановил светофор. Жители этого квартала так ненавидели свое жилье, что месяц тому назад сожгли довольно много лачуг. Это было все их имущество, и все равно они его сожгли. Квартал напоминал Билли города, где он бывал в войну. Тротуары и мостовые были исковерканы – там прошли танки и бронетранспортеры национальной гвардии.

«Брат по крови», – гласила надпись, сделанная красноватой, краской на стене разрушенной бакалейной лавочки.

Раздался стук в стекло машины Билли. У машины стоял черный человек. Ему хотелось что-то сказать. Светофор мигнул. И Билли сделал самое простое: он поехал дальше.

Билли, проезжал по еще более безотрадным местам. Тут все напоминало то ли Дрезден после бомбежки, то ли поверхность Луны. На каком-то из этих пустырей стоял когда-то дом, где вырос Билли. Шла перестройка города. Скоро здесь должен вырасти новый административныи центр Илиума, Дом искусств, бассейн «Мирный» и кварталы дорогих жилых домов.

Билли Пилигрим не возражал.

Председательствовал на собрании Клуба львов бывший майор морской пехоты. Он сказал, что американцы вынуждены сражаться во Вьетнаме до полной победы или до тех пор, пока коммунисты не поймут, что нельзя навязывать свой образ жизни слаборазвитым странам. Майор дважды побывал во Вьетнаме по долгу службы. Он рассказывал о всяких страшных и прекрасных вещах, которые ему довелось наблюдать. Он был за усиление бомбежки Северного Вьетнама – пускай у них настанет каменный век, если они отказываются внять голосу разума.

Билли не собирался протестовать против бомбежки Вьетнама, не содрогался, вспоминая об ужасах, которые он сам видел при бомбежке Он просто завтракал в Клубе львов, где когда-то был председателем.

На стене в приемной у Билли висела в рамочке молитва, которая была ему поддержкой, хотя он и относился к жизни довольно равнодушно. Многие пациенты, видевшие молитву на стенке у Билли, потом говорили ему, что она и их очень поддержала.

Звучала молитва так:

К тому, чего Билли изменить не мог, относилось прошлое, настоящее и будущее.

А сейчас его представляли майору морской пехоты. Человек, знакомивший его, объяснил майору, что Билли – ветеран войны, что у Билли есть сын – сержант «зеленых беретов» во Вьетнаме.

Майор сказал Билли, что «зеленые береты» делают отличную работу во Вьетнаме и что он должен гордиться своим сыном.

– Да, да, конечно, – сказал Билли. – Конечно!

Билли отправился домой – прикорнуть после завтрака. Доктор велел ему непременно спать днем. Доктор надеялся, что это поможет Билли вылечиться от небольшого недомогания: вдруг, без всякой причины. Билли Пилигрим начинал плакать. Никто его ни разу не видел плачущим. Знал об этом только его доктор. Да и плакал он очень тихо и сырости не разводил.

В Илиуме у Билли был прелестный старинный дом. Он был богат как Крез, хотя раньше считал, что богатства ему и за миллион лет не добиться. При его оптометрическом кабинете в центре города работало еще пять оптиков, и зарабатывал он больше шестидесяти тысяч долларов в год. Кроме того, ему принадлежала пятая часть новой гостиницы «Отдых» на шоссе 54 и половинная доля в каждом из трех киосков, продававших «холодок». «Холодок» – что-то вроде охлажденного молочного коктейля. Он такой же вкусный, как мороженое, но без твердости и обжигающего холода мороженого.

Дома у Билли никого не было. Его дочь Барбара собиралась выходить замуж, и они с матерью поехали в город – выбирать для приданого хрусталь и серебро. Так было сказано в записке, оставленной на кухонном столе. Прислуги они не держали: желающих служить в домработницах просто не было. Собаки у Билли тоже не было.

Когда-то у него была собака Спот, но она сдохла. Такие дела. Билли очень любил Спота, и Спот любил его.

Билли поднялся по устланной ковром лестнице в супружескую спальню. В спальне были обои в цветочек. Там стояла двуспальная кровать, а на тумбочке радио с часами. На той же тумбочке были кнопки для электрогрелки и выключатель для штуки, которая называлась «электровибратор» – он был подключен к пружинному матрасу постели. Назывался этот вибратор «волшебные пальцы». Вибратор тоже был выдумкой доктора.

Билли снял свои выпуклые очки, пиджак, галстук и башмаки, опустил штору, задернул занавески и лег поверх одеяла. Но сон не шел. Вместо сна пришли слезы. Они капали. Билли включил «волшебные пальцы», и они стали его укачивать, пока он плакал.

Зазвонил звонок у парадного. Билли встал, посмотрел в окно на входную дверь – вдруг пришел кто-то нужный. Но там стоял калека, которого бросало в пространстве, как Билли бросало во времени. Человек все время конвульсивно дергался, словно приплясывал, он непрестанно гримасничал, будто подражая каким-то знаменитым киноактерам.

Второй калека звонил в двери напротив. Он был на костылях. У него не было ноги. Костыли так поджимали, что плечи у него поднялись до ушей.

Билли знал, что затеяли эти калеки. Они продавали подписку на несуществующие журналы. Люди подписывались из жалости к этим калекам. Билли слышал об этом мошенничестве недели две назад в Клубе львов от человека из комитета по укреплению деловых связей. Этот человек говорил, что каждый, кто увидит инвалидов, собирающих подписку, должен немедленно заявить в полицию.

Билли еще раз выглянул на улицу, увидал новый шикарный «бьюик», стоявший в отдалении. Там сидел человек. Билли правильно догадался, что это был тот, кто нанимал инвалидов на это дело. Билли плакал, глядя на калек и на их хозяина. Звонок у его дверей заливался как оглашенный, он закрыл глаза и опять открыл их. Он все еще плакал, но уже снова очутился в Люксембурге. Он маршировал вместе с другими пленными. Стояла зима, и слезы выступали на глазах от зимнего ветра.

С той минуты, как Билли бросили в кусты для фотосъемки, он видел огни святого Эльма, что-то вроде электронного сияния вокруг голов своих товарищей и своих стражей. Огоньки светились и на верхушках деревьев, и на крышах люксембургских домов. Это было очень красиво.

Курт Воннегут

Вы придумывали для себя эпитафию? — Да. Звучит следующим образом: «Все было прекрасно и ни капельки не больно». (11.11.1922 — 11.04.2007)

Мы не остановим войны и не вылечим рак до тех пор, пока не прилетят парни на летающих тарелках и не расскажут, как это сделать.

11 сентября был настоящий ад. И, конечно же, шок от того, что видели по телевизору… Но, Бог мой, ну и мозговитые же парни — те, кто осуществил эти атаки! Мне и в голову не приходило, что здания такие хрупкие.

Будущее, возможно, так же влияет на нас нынешних, как и прошлое. Жизнь — штука замысловатая. И мне действительно кажется, что будущее куда сильнее воздействует на настоящее, чем мы себе представляем.

Люди умнеют, как слоны, которые в минуту опасности говорят: «Эге, мы в опасности, но все будет путем, только надо весу поднабрать, фунтов 200-300», — или как жирафы: «Жизнь — дерьмо, но все наладится, если только у нас шеи еще чуток вырастут».

А в Конгрессе тем временем дурака валяют, ведь телевидение только и делает, что атомными взрывами пугает да Афганистан показывает.

Я не раз представлял себе загробный мир, потому что это интересно. Там проблемы с гостеприимством и мало развлечений, так что жить там просто невозможно.

Люди образованные, они полагали, что священник или там проповедник понятия не имеют о том, о чем болтают. Они считали, что в Книге Бытия ничего, кроме вздора, нет, а Иона с китом. ну, и так далее. Короче, они были рационалистами.

Если я не ошибаюсь, в одном моем очерке была такая мысль, что мы стараемся поступать как можно лучше, не ожидая никакой награды и не боясь наказания в загробной жизни.

Если бы меня, например, воспитали в католической вере, то я — как хороший мальчик — верил бы или пытался верить в то, во что верят католики..

Народ обожает смотреть на две вещи — на то, как люди трахаются, и на то, как людей убивают.

Мы рождены, чтобы помогать друг другу преодолевать все, что будет нам ниспослано/

Я склонен представлять себе человеческие существа в виде больших лабораторных колб, внутри которых происходят бурные химические реакции.

В жизни такое бывает, чего ни в одной книжке не прочитаешь…

Искусство невозможно без пляски со смертью.

Господи, дай мне душевный покой, чтобы принимать то, чего я не могу изменить, мужество — изменять то, что могу, и мудрость —всегда отличать одно от другого.

Земляне — любители все объяснять, они объясняют, почему данное событие сложилось так, а не иначе, они даже рассказывают, как можно было бы отвратить или вызвать какое-нибудь событие.

Разбудите меня среди ночи и я отчеканю: «Каждый сам за себя».

Люди, которым ничего не обещали, не получив ничего, чувствовали, что их бессовестно провели.

Люди в большинстве совсем не понимают, — что они не только жертвы безжалостной судьбы, но и самые жестокие орудия этой безжалостной судьбы.

Курт Воннегут — Внахи

99 Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания.

Скачивание начинается. Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.

Описание книги «Внахи»

Описание и краткое содержание «Внахи» читать бесплатно онлайн.

Рассказ опубликован в 2009 году в сборнике рассказов Курта Воннегута «Look at the Birdie: Unpublished Short Fiction».

Слово snafu — аббревиатура от Ситуация Нормальная, Абсолютно Все Испорчено, появилось в американском языке во Вторую мировую войну и до сих пор широко употребляется. Его синоним — внахи — придумали в это же время, но сейчас оно уже забыто. Слово «Внахи» произошло от Все На Хер Испорчено, и оно достойно лучшей доли. Это несомненно полезное и интересное слово, так как оно описывает неудачу не по злому умыслу, а вследствие административных случайностей в какой-нибудь большой и сложной организации.

Фаз Литл, например, был внахи во Всеобщей Сталелитейной Корпорации. Он хорошо знал слово «внахи», хотя слышал его всего однажды, оно сразу подошло ему, как пара растягивающихся нейлоновых купальных трусов. Он был внахи на заводе ВСК в Илиуме, который состоял из 527 пронумерованных корпусов. Он стал внахи обычным способом, жертвой того «временного», которое становится постоянным.

Фаз Литл принадлежал Отделу по связам с общественностью, все сотрудники которого должны были располагаться в корпусе 22. Но когла Фаз пришел на работу в компанию, корпус 22 был полон, и ему дали временное место в кабинете рядом с подъемными кранами на последнем этаже корпуса 181.

Корпус 181 не имел никакого отношения к связям с общественностью. За исключением Фаза, он был полностью связан с исследованиями в области полупроводников. Фаз делил кабинет с машинисткой и кристаллографом по имени доктор Ломар Хорси. Фаз сидел там восемь лет, чудаком и приведением среди окружающих. Его начальники оставили его без вякого злого умысла. Они просто про него забыли.Фаз не ушел по простой и благородной причине. У него на руках была очень больная мама. Но цена, которую он заплатил, за то что стал жертвой неразберихи, была высокой. Он неизбежно превратился в безразличного, циничного и глубоко замкнутого человека.

В начале девятого года его работы в компании, когда Фазу было уже 29 лет, судьба улыбнулась ему. Она собрала жир из столовой корпуса 181 в шахту подъемника. Это вызвало пожар, и корпус 181 сгорел до основания.

Но в корпусе 22, к которому был прикреплен Фаз, до сих пор не было для него места, и его устроили во временный кабинет в подвале корпуса 523, прямо на конечной остановке автобуса компании.

Корпус 523 был спортзалом корпорации.

В новом месте был один положительный момент — пользоваться спортзалом можно было только по выходным и после пяти вечера в будние дни, таким образом Фазу не нужно было сталкиваться с людьми, которые плавали, играли в боулинг и баскетбол, танцевали, пока он пытается работать. Звуки игры не только бы отвлекали его, но были бы слишком большой насмешкой. Фаз заботился о своей больной маме, и у него никогда не было времени для игр в его бестолковом времяпрепровождении.

Другим приятным событием было то, что Фаз наконец дослужился до должности испектора. Он был настолько изолирован в спортзале, что не мог взять себе никого, кроме машинистки. Но она была полностью на его усмотрение.

Фаз сидел в своем новом офисе, слушал как течет душ за стенкой и ждал прихода новой девушки.

Было девять утра.

Фаз вскочил. Он услышал громкое эхо — бабах хлопнула входная дверь наверху. Он предположил, что новая девушка вошла в корпус, потому что никому больше в мире делать здесь было нечего.

Фазу не надо было проводить девушку через баскетбольную площадку, дорожки боулинга, вниз по металлической лестнице, по дощатому настилу к двери кабинета. Люди, которые посещали этот корпус, отметили путь стелками, на каждой из которых было написано «СЛУЖБА ОТВЕТОВ ВСЕОБЩЕЙ КОРПОРАЦИИ, ОТДЕЛ ПО СВЯЗЯМ С ОБЩЕСТВЕННОСТЬЮ».

Фаз относился к Отделу По Связям С Общественность Службы Ответов Всеобщей Корпорации с самого начала своей бестолковой карьеры. В качестве сотрудника этой службы, он писал ответы на письма, адресованные обычно Всеобщей Сталелитейной Корпорации, на письма которые логически не относились к конкретному отделу. В половине писем даже отсутствовал смысл. Но, вне зависимости от, того, насколько глупыми и бессвязными они были, обязанностью Фуза было отвечать на них вежливо, чтобы доказать то, что Отдел по связям с общественность неустанно доказывал — у Всеобщей Сталелитейной Корпорации сердце размером с целый мир.

Осторожные шаги новой сотрудницы Фаза послышались на лестнице. Очевидно она не совсем доверяла стрелкам. Еее шаги были неершительными, казалось, что она идет на цыпочках.

Фаз услышал звук открываемой двери, который потерялся в эхе кошмарного металлического скрипа. Девушка неправильно свернула и по ошибке открыла дверь в бассейн.

Она с грохотом хлопнула дверью и вернулась обратно. Дощатый настил скрипел и хлюпал под ее ногами. Она позвонила в дверь Отдела По Связам С Общественностью Службы Ответов Всеобщей корпорации.

Фаз открыл дверь кабинета.

Фаз был ошеломлен. Ему улыбалась самая восхитительная и прелестная молодая девушка, которую он когда-либо видел в жизни. Он была как безупречная безделушка, свежая чистая девушка, несомненно ни на день не старше восемнадцати.

— Мистер Литл? — спросила она.

— Да? — ответил Фаз.

— Меня зовут Франсина Пефко, — она наклонила свою милую головку в очаровательной скромности. — Вы мой новый начальник.

Фаз смущенно молчал. Перед ним стояла самая лучшая девушка, которую могла заполучить Служба Ответов Всеобщей корпорации. Фаз полагал, что ему пришлют унылую и серую женщину, лишенную воображения трудягу, которая станет угрюмым дополнением к начальнику-неудачнику в дурацкой обстановке. У него не было доступа к картотеке Отдела Кадров, для которого девушка была просто девушкой.

— Входите, входите, — пусто сказал он.

Франсина вошла в жалкий крохотный кабинет все еще улыбаясь, излучая жизнерадостность хорошее здоровье. Она несомненно только что пришла в компанию, потому что следовала всем инструкциям, которые дали ей работодатели на первый день.

И, как многие девушки в первый рабочий день, Франсина была слишком нарядно одета. Каблуки ее туфель были слишком тонкими и высокими. Ее платье было слишком легкомысленным и вызывающим, и она блестела созвездием бижутерии.

— Мило, — сказала она.

Она плюхнулась в свое крутящееся кресло, сняла чехол с пишущей машинки и пробежала пальцами по клавишам.

— Я готова приступить к работе в любой момент, мистер Литл.

Фаз боялся начать работу, потому что никак не мог ее приукрасить. Если Франсине показать, каким резвым зверьком была его работа, то она увидит насколько бестолковым был он сам и его работа.

— Это первая минута моего первого часа моего первого дня моей первой работы, — сказала Франсина сверкая глазами.

Далее Франсина Пефко сказала фразу которая, несмотря на всю ее невинность, разорвала Фазу сердце. Она напомнила ему, со всей безжалостностью большой поэзии, что его опасение по поводу Франсины были не профессиональными, а любовными.

— Я пришла сюда прямо из Девичьего Бюро, — сказала Франсина.

Девичье Бюро — это было просто точное название приемно-распределительного центра Корпорации.

Но когда Фаз услышал эту фразу, в его голове пронеслись картинки красивых молодых девушек как Франсина, сияющих молодых девушек, которые выходят из прохладной глубокой воды и приглашают успешных молодых парней поухаживать за ними. Он избегал своего желания и страстных взгядов. Таким прекрасным созданиям нечего делать рядом с неудачником.

Фаз с тревогой смотрел на Франсину. Ей, такой свежей и очаровательной, предстояло понять, что у ее начальника отвратительная работа. Она могла заметить, что ее начальник и не мужчина вовсе.

Обычно по утрам в Службе Ответов Всеобщей корпорации было около пятнадцати писем. Однако в то утро, когда Франсина приступила к делам, их было всего три.

Одно письмо было от пациента психиатрической больницы. Он утверждал, что может сделать квадрат шаром. Он хотел сто тысяч долларов и свободу для выполнения своего замысла. Второе письмо было от десятилетнего мальчика, который хотел пилотировать первую ракету на Марс. Третье письмо было от женщины, которая жаловалась, что ее такса лает на пылесос ВСК.

К десяти утра Фаз и Франсина отделались от всех трех писем. Франсина подшила три письма и копии любезнейших ответов Фаза. Шкаф с документами был пуст. Служба Ответов Всеобщей корпорации потеряла все старые бумаги при пожаре в корпусе 181.